Черный оазис

Лариса вскрикнула и попятилась. Заметив выключатель на стене, она ударила по нему, погрузив вагон в темноту, и, юркнув в проделанную «шашками» пробоину, бросилась бежать, хлопая дверями тамбуров и отталкивая случайно оказавшихся в коридоре пассажиров. Артем нагнал ее только уже в их вагоне и схватил за руку. Девушка попыталась вырваться. Горин зажал ей рот и втолкнул в купе.

— Не кричи, все закончилось! Прости, — прошептал он ей в самое ухо.

Когда Лариса немного расслабилась, он разжал хватку и помог ей прилечь.

— Я больше не хочу туда, — упавшим голосом произнесла она. — Лучше умереть…

— Никто не посмеет этого сделать, обещаю, — Артем накрыл Ларису одеялом, погасил свет, лег на свое место и, обдумывая под мерный перестук колес дальнейшую тактику своих поисков, постепенно задремал.

Перед тем, как по привычке отправиться в архив, Левченко забежал на работу, чтобы уладить один из основных организационных вопросов — заполнить табель учета рабочего времени своих подчиненных, уже несколько дней требуемый от него отделом кадров. Ввиду чрезмерной занятости Александр Эдуардович уже давно числился в «черных списках» бухгалтерии, которая постоянно грозила задержкой расчета заработной платы.

Левченко еще не успел переступить порог собственного отдела, но уже из коридора услышал шум и заподозрил неладное. В отделе его глазам предстало невиданное скопление народа: знакомые и незнакомые сотрудники толпились вокруг источника непонятных звуков, несколько заглушаемых всеобщим гулом и смешками.

Протиснувшись сквозь плотные ряды, Александр Эдуардович оказался у стола Гончаровой. На его поверхности распластался африканский шаман, на морщинистом теле которого из одежды была только набедренная повязка. Шаман, закатив глаза и содрогаясь в конвульсиях, выкрикивал какую-то абракадабру. Бубен его валялся под столом. Руки шамана совершали судорожные отмахивающиеся движения, словно старик отгонял от себя мух цеце. Над шаманом склонилась Ирина. Она тоже выкрикивала что-то непонятное, словно пытаясь добиться от полоумного старика какого-то ответа.

— Гончарова, когда закончите, зайдите ко мне! — холодно бросил Александр Эдуардович и прошагал в свой кабинет.

Ирина появилась минут через десять.

— Я, смотрю, гастроли в самом разгаре? — произнес копивший все эти десять минут злость Левченко. — Может быть, деньги начнем с посторонних за вход брать? Хотя бы так компенсируем справедливое отсутствие премиальных?

— Извините, Александр Эдуардович, я сама не ожидала, — на лице Ирины появилась обезоруживающая улыбка. — С шаманом это произошло сегодня утром.

— Вы его что, бананами долго не кормили? — продолжал язвить Левченко. — Или оделся не по сезону?

— Он чувствует приближение злого духа и пытается его прогнать, — ответила Гончарова.

— Злой дух пришел, и он сейчас сам прогонит этого Пятницу обратно в джунгли! — Для убедительности Александр хлопнул ладонью по столу, отчего с него слетел злосчастный табель учета рабочего времени и спланировал на пол.

— Ну все, вы меня окончательно застыдили, — продолжая улыбаться, Ирина подняла табель и вернула на стол. — Больше такого не повторится, шамана сегодня вечером увезут — он боится оставаться здесь.

— Из-за злого духа? — усмехнулся Левченко.

— Если бы вы знали, насколько это все серьезно, — вздохнула Ирина.

— Увы, я привык верить только в то, что вижу собственными глазами, — развел руками Левченко.

— Это ваше право, Александр, — развела руками в ответ Ирина. — Вас давно не было видно — удалось хоть что-нибудь откопать?

— Очень подходящее определение, — хмыкнул Левченко. — Хотя у какого-нибудь кладоискателя, взявшего в руки лопату и начавшего копать наугад, и то, наверное, больше шансов. Ты даже не представляешь, Ира, сколько там скопилось бумажек! У меня создалось ощущение, что все, что кто-нибудь из нас когда-либо комкал, рвал и выбрасывал, кем-то кропотливо выуживалось из мусорных контейнеров, склеивалось, подшивалось, регистрировалось и отправлялось в архив госбезопасности!

— Попав туда впервые, я была шокирована не меньше вашего, — произнесла Ирина.

— Это ж сколько сил и средств затрачено впустую! — продолжал негодовать Левченко.

— Ну почему же, — возразила Гончарова. — Вот вы же, к примеру, воспользовались…

— А что толку? Похоже, что как раз для поиска интересующей информации ваш необъятный архив подходит меньше всего. Особенно когда ищешь то, не знаю что.

— Думаете прекратить? — поинтересовалась Ирина.

— Думаю, а то, боюсь, еще немного — и думать будет уже нечем. До конца этой недели, так и быть, продолжу истязать себя изучением «писем трудящихся», а потом — пошло-ка оно все к черту…

— Тогда позвольте кое-что вам посоветовать, — Ирина подошла к столу Александра, придвинула стул и села. — Маловероятно, конечно, но возможно, что это как-то поможет вашим поискам. — Она взяла лист бумаги и авторучку. — Только заранее прошу не ругаться, — Ирина улыбнулась.

«Как можно с тобой ругаться, милая?» — подумал Левченко, украдкой скользя глазами по расстегнутым пуговицам на блузке Гончаровой.