Черный оазис

Он прикоснулся к тому месту, откуда только что вышел, но стена там была идеально гладкой и прохладной. Он пошел вдоль стены, скользя ладонью по ее поверхности, пока не дошел до ступенек, ведущих вверх. Он поднялся по ним и оказался на крыше.

От увиденного захватило дух. Здание было таким высоким, что страшно было даже подойти к самому краю. Здесь было душно, хотя Он был в тени. Но что могло отбрасывать такую громадную тень? Он обернулся и от ужаса опустился на колени: над зданием возвышался исполинский башенный кран, по сравнению с которым само здание казалось ничтожным. Необъятный цилиндрический корпус крана уходил высоко вверх и заканчивался гигантской стрелой, нависшей над простирающимся внизу миром. Страшно было даже смотреть на кран, так как сразу начинала кружиться голова.

И все-таки Ему очень хотелось заглянуть вниз, и Он медленно пополз к самому краю. На кран старался не смотреть, иначе начинало казаться, что здание качается. Тогда приходилось замирать ничком, пережидая приступы паники.

Добравшись до оградительных перил, Он ухватился за них покрепче и заглянул вниз. Было очень высоко, но Он различил далеко внизу потоки прозрачной воды, огибающие здание и струящиеся далеко за горизонт. Здание стояло в русле какой-то небольшой речки. Ему захотелось посмотреть, что происходит с другой стороны — там, где возвышается кран. Он уже немного привык к оглушающему величию этого исполина и вскоре был с другой стороны здания.

Поверить в увиденное ему удалось не сразу. Потоки воды исходили от основания крана, представляющего собой кристально-чистую глыбу льда. Трубчатый корпус словно вмерз в гигантский айсберг. Но лед неумолимо таял, и приближался момент, когда он уже не сможет сдерживать невероятную массу, покоящуюся в нем. И тогда кран, увлекаемый тяжестью стрелы, рухнет на здание, сминая его, словно карточный домик…

В этот момент в Его голове появилось знание: спастись можно лишь на сцене гигантского театра. Но Он боялся того, что там находилось. Возможно, что лучше даже остаться здесь и сгинуть под низвергнувшимся железным исполином. Ему показалось, что кран покачнулся…

Пациент палаты интенсивной терапии Артем Михайлович Горин совместно с медперсоналом боролся за свою жизнь в течение полутора месяцев, прежде чем сознание начало возвращаться. Поначалу в сплошной темноте лишь изредка вспыхивали и гасли яркие точки. Иногда тьму прорезали лучи света, в поисках чего-то шарящие повсюду. Совсем изредка он едва различал очертания людей, а пару раз перед ним появлялось лицо доктора, когда-то делавшего ему операцию по восстановлению ноги. При этом до него вновь, как и раньше, доносились фразы: «везение», «счастливчик», «родился в рубашке». Поэтому он запутался — где воспоминания, а где происходящее сейчас.

И, наконец, наступил день, когда он начал осознанно приучать глаза к свету, пока сквозь прорезь на перебинтованном лице не увидел белый потолок над своем кроватью. Он подолгу смотрел на него, изучая каждую трещинку, а когда пытался взглянуть по сторонам, изображение сразу расплывалось. Фокусировалось оно, лишь когда он глядел прямо перед собой, и поэтому приходилось довольствоваться трещинками в побелке.

Еще через какое-то время, когда он смог обшаривать глазами почти всю палату без ущерба для качества изображения, Артем увидел сидящую за столом медсестру. В свете настольной лампы она увлеченно читала книгу в потертой мягкой обложке: может быть, медицинский справочник, но скорее всего какой-нибудь сентиментальный роман.