Черный Оборотень и другие ужасные истории

Мы молча пялились в тетрадь. Стоящие рядом, фразы производили впечатление больного бреда.

– Может, это просто так? – тихо предположил Витя. – Ну, Виола, например, боится неизвестности…

– Можно подумать, ты не боишься! – оскорбленно заявила девочка.

– Ладно, – примирительно сказал я. – Может, потом разберемся, что это все значит. Вон, про стрелу до последнего не понимали, я думал, что стрелять придется. А это оказался ключ к шкатулке.

– Ты прав, – Витя серьезно кивнул.

– Может, у старших спросить? – предложила Виола. – Ну, ту фразу про троих из Леса все видели, может, и эти тоже у всех возникали.

– Но тут фразы у каждого свои, – возразил я. – Что-то тут не так…

Витя молча посидел немного, потом решительно взял у Виолы тетрадь и вышел из комнаты.

«К маме пошел», – догадался я.

Виола снова набрала номер на телефоне, долго слушала гудки, а потом, когда ей ответили, спросила про здоровье Павла Лебедева. И снова, тяжело вздохнув, нажала отбой после короткого ответа.

– Ты в Лес придешь? – тихо спросила она и подняла на меня измученный взгляд.

– Не знаю, – растерялся я. – Может, Витина мама… То есть тетя Рита… Может, она знает, как туда попасть, если долго не был.

– Откуда? – удивилась девочка. – Она же не умеет там не бывать, каждую ночь приходит.

– Дима! – осенило меня. – Дима не ходит в Лес. И Маша…

– Надо позвонить.

– Я телефон не знаю!

– Витина мама знает, – убежденно ответила Виола.

Ну конечно, она должна знать номер – хоть кого: Димы, Маши, Михаила Николаевича. Как-то они ведь общаются в этом мире. Понятно, что они умеют мыслями обмениваться, но не на таком же расстоянии! И потом, наверное, не все это умеют?

Пришел Витька, качнул головой:

– Мама этих фраз не видела никогда.

– Узнай у нее, как позвонить тем, кто с нами в лагере был, – попросил я его. И в ответ на вопросительный взгляд пояснил: – Может, они знают, как мне в Лес попасть?

Витя куда-то потыкал в своем телефоне и протянул его мне:

– Звони Диме.

Разговор с Димой был коротким. Оказывается, чтобы не ходить в Лес, нужно произнести длинную фразу и при этом еще напрячь силы специальным образом. Дима даже пояснять не стал, что именно я должен делать. Если ты достиг нужного уровня, то в Лес при этом не попадешь. Если не достиг – напрягайся не напрягайся, ничего не получится, придешь в Лес как миленький.

– А чтобы специально туда попасть – ну не знаю, – ответил Дима, и я прямо увидел, как он разводит руками. – Это тебе к Николаичу надо. Но он сегодня недоступен. Давай до завтра, ладно? Тебе же не горит?

Мне горело! Просто до жути мне надо было попасть в Лес – я это чувствовал. Но вместо этого спокойно ответил:

– Да, конечно. Спасибо.

И нажал отбой.

– Не сказал? – спросил меня Витя.

– Он не знает, – вздохнул я.

Мы еще помолчали немного, потом тетя Рита позвала Виолу – она постелила ей в большой комнате – и предупредила Витю, что скоро спать. Она это многозначительно так сказала, и я понял, что она имеет в виду – скоро в Лес. Они там все пойдут в Логово, будут разговаривать про то, что Ворон исчез и больше нет никакой опасности, будут хвалить Виолу и Витьку, а я… я так и не попаду туда и ничего этого не увижу и не узнаю.

Страшная мысль снова пришла мне в голову – может, я больше никогда туда не попаду? И не буду бегать по равнине, не буду мчаться наперегонки с ветром по шелковой траве, и луна не будет светить мне вслед…

Наверное, у меня было очень жалкое выражение лица, потому что Витька вдруг отвернулся, кашлянул и сказал:

– Ну, я пошел спать. Приходи, ты же знаешь, где моя пещера. Мама сказала, что ты можешь оттуда перемещаться в Логово, потому что мы родственники, и поэтому Камни тебя признают. Так что давай… до встречи.

И он вышел из комнаты. Я остался один. Спать пока не хотелось. Хотелось позвонить домой, поговорить с родителями – я еще ни разу не уезжал от них надолго, но я понимал, что этого делать пока нельзя.

И вдруг я сообразил, что вполне могу позвонить Сережке! А что – он моим родителям не проболтается, а поделиться приключениями очень хотелось. И я набрал его номер.

Сережка ответил тотчас же:

– Привет!

– Ты говорить можешь?

– Ну конечно! Как там у тебя? Нормально?

– Еще как! – усмехнулся я. – Сейчас все расскажу, только ты никому не говори, ладно? И моим родителям не говори, что я тебе звонил.

– Ладно, – удивился Сережка, – не скажу.

– Помнишь, я рассказывал про Ворона, ну, что я его летом видел в деревне?

– Ты его и недавно видел, – напомнил мне Сережка.

– Больше не увижу, – пообещал я. – Мы его уничтожили.

– Круто! – одобрил друг. – Мы – это кто?

– Я, Витька и Виола.

– Та, которая письма писала? – уточнил Сережка.

– Да.

– Обалдеть! Как все произошло?

И я рассказал ему все, что случилось с нами этой ночью. Говорил тихо, чтобы меня не слышали Витькины родители, но подробно. Порой увлекался, начинал говорить громче, тут же спохватывался и снижал голос. В общем, получились те еще театральные эффекты. Но Сережка меня понял. Он вообще меня всегда понимал.