Черный огонь

Вот, например, настал для марксизма "ревизионизм". Ревизионизм есть желание и требование пересмотреть заново все учение Карла Маркса ввиду того, что страны с наиболее интенсивной капиталистическою жизнью, т. е. наиболее зрелые для экономического переворота, предреченного учителем, оказываются наименее предрасположенными совершать его. Наиболее пылко совершит его Россия. Но она, по взгляду учителя, совершенно еще капиталистически не подготовлена к нему. Напротив, Германия, Франция и особенно Англия, равно Соединенные Штаты, уже совершенно созрели. Но там, сравнительно с Россией, гораздо менее жажды к перевороту. Спрашивается, к чему же Маркс говорил? Кому же он говорил? У русских - я совсем недавно услышал - рабочие уже предлагают фабрикантам сдать им ключи от фабрик, если они не желают подчиниться требованию повысить заработную плату раз в 40, а то и в 400, как [указалось?] недавно в Москве, да еще и уплатить дивидент от фабрик за предыдущие годы. На почве этих требований морозовская мануфактура продала все свои фабрики, все дело американскому миллиардеру, и когда рабочие предъявили требования хозяину - то он им рекомендовал нового хозяина, предложив вести дальнейшие переговоры с ним. Русский человек ушел из дела; русский род ушел из векового русского дела, которым кормился уезд. Как американец поступит - неизвестно. Но вероятно, как-нибудь найдется. Вот это событие, которое уже осуществилось в России, не осуществляется в Германии, Англии, Франции и Соединенных Штатах. Спрашивается, что же делали марксисты и для чего, делали собственно в России и для России? А они не только делали, но и сделали. [И если] экономическая жизнь еще не созрела для переворота и его рано производить, его нельзя производить, он попросту - не может быть произведен, то не совершенно ли очевидно, что препроданные и перепродаваемые русские фабрики (табачный синдикат английских капиталистов), скупка сахарных заводов, тоже в чьи-то одни руки, попросту перестанут работать в России или будут работать на американских и других иностранных рабочих и только пользуясь русским рынком. Но только каков же будет этот рынок и из чего русские станут "покупать", если они не станут работать у своих русских фабрикантов и русскими руками? Так как сахар, табак и хлопок нужен каждому, то очевидно все будет покупаться за хлеб, масло, яйца, пеньку - которые пойдут по самым дешевым ценам за границу, по той единственной причине, что покупать больше не за что и что покупать до зарезу нужно.

Перед Россией надвигается такой колоссальный экономический крах, такой уже не годичный, вековой голод, при котором ей останется, как Турции и Персии, распродавать или отдавать в эксплуатацию иностранным правительствам свои казенные железные дороги, свои минералы, свое вообще все государственное имущество. Вместо прогресса и расцвета политического и экономического Россия стоит на очереди сделаться для Европы 4-м Китаем после Турции, Персии и после азиатского Китая. Т. е. Россия, как и провозгласили один за другим выходящие из состава члены Временного Правительства, - стоит накануне падения.

Вот что значит работать не для действительности, а работать для воображения; и рассчитывать не на ближайший срок, а сразу на все времена, на вечность. Тут ошибки и гибель сложились вовсе не в наше время. Наше время только расхлебывает. И как ни страшно это расхлебывание, но совершенно очевидно, что горькую чашу надо было выпить, ибо в противном случае мы продолжали бы все идти по пути тех астрономическо-экономических увлечений, какими жили уже несколько наших поколений, твердивших, что все очень деятельные и предприимчивые люди, оживлявшие отдельные местности, на самом деле не "отцы и благодетели народа", как говорили о Курбатове нижегородские мужики, а кровопийцы народные, выжимающие из него соки.