Черный октябрь

«Блядуном» оказался чернявый смуглолицый парень лет двадцати с чёрными усиками и каким-то мерзко-скабрёзным выражением лица. «Чобля» смахивал на обычного тупого пэтэушника, любителя покачать железо по подвалам. Рядом с ним сидел вполне обычный парень с простым конопатым лицом и слегка раскосыми глазами. А напротив них развалился на сиденье четвёртый: белобрысый и долговязый шнырь. Он-то и смеялся громче всех над шутками своих товарищей и постоянно буквально шнырял глазами в поисках следующей жертвы.

«Сплошной интернационал, а не компания, — подумал я. — Маргиналы всех стран, объединяйтесь!». Этот девиз так и хотелось нарисовать на их рожах. Впрочем, слова к делу не пришьёшь. И пока они никого не задирали, трогать их смысла не было.

Но на душе стало ещё более погано, чем до этого. Многих нюансов этого времени я, конечно же, не помнил: слишком мал был. Однако и то, что начало твориться несколько позже, назвать «хорошей» жизнью порой язык не поворачивался. Начиная часов с семи вечера улицы моего родного Пятигорска стремительно пустели. И к восьми на них уже практически никого не было. Пустые трамваи одиноко светили фарами, обречённо следуя по рельсовому маршруту. Но ходили они тогда, кажется, даже не до десяти вечера, а где-то до девяти.

Водители — все сплошь женщины. Вот что она может противопоставить какому-нибудь моральному уроду? Да и машин на улицах не сильно много наблюдалось… Можно было пройти пешком полгорода и никого не встретить или, наоборот, встретить на свою голову. Большинство даже не рисковало.

Так и сейчас: компания всё никак не успокаивалась. А вскоре с их стороны и вовсе послышалось характерное стеклянное позвякивание. Бутылка водки щедро поделилась своим содержимым с единственным (вероятнее всего украденным у автомата с газировкой) гранёным стаканом. И тот по очереди обошёл всю четвёрку. Закусывали хлебом и сырками «Дружба», бросая разорванную в клочья фольгу себе же под ноги. Прошло минут пять-десять, и бутылка опустела.

Долговязый блондин привстал и обвёл взглядом вагон, явно прикидывая: куда бы швырнуть пустую бутылку? Ну, или в кого.

Помимо меня в вагоне находились ещё небольшая компания мужчин какого-то изнурённого вида, пожилая семейная пара, три тётки и пара подростков с ними. Но, разумеется, не они привлекли его внимание.

— О, смотри, негр! — деланно удивился шнырь.

— Где⁈ — подорвался со скамейки конопатый.

— Да, вон! — показывая на меня бутылкой, крякнул долговязый.

— Кидай! — глумливо хмыкнув, сказал чернявый, явно подзуживая долговязого к подлому поступку.

Я аж немного прибалдел, увидев, что тот действительно собирается бросить в меня бутылку. Рука, не дожидаясь команды мозга, машинально открыла портфель, и я моментально вынул оттуда объёмный свёрток. Это оказался купленный на станции батон. И, если судить по его твёрдости, в магазине он провёл не меньше недели. Я даже брать его поначалу не хотел, но потом почему-то передумал. Интуиция, видимо, подсказала, что он пригодится.

Не дожидаясь, когда мне засветят в лоб бутылкой, я крепко ухватил батон, приподнялся и резким броском метнул его прямо в лицо парню. Навыки не подвели. Батон, совершив всего один оборот смачно впечатался прямо в лоб долговязому, заставив его со всего размаху плюхнуться обратно на сиденье. Бутылка выпала из его рук на пол и покатилась в мою сторону.

А вся компания тут же вскочила на ноги. Не обременённые интеллектом и обезображенные пьяной злостью лица не сулили мне ничего хорошего. У двоих даже блеснули лезвия ножей. Однако и я не был безоружен: бутылочка, так своевременно прикатившись ко мне, мгновенно оказалась у меня в руках.

— Что, пацаны, проблемы? Может, кто-то хочет ещё и бутылкой по башке получить? — недобро прищурившись, поинтересовался я на чистом русском.

Батон, хоть и был обычным хлебом, но своей чёрствостью всё же спас меня от дальнейших разборок. Прилетев в лоб долговязому блондину, он раскрошился, обильно осыпав шныря крошками. Попав в глаза, крошки полностью вывели этого идиота из строя. Матерясь на весь вагон, пацан отчаянно тёр глаза, эпизодически хлопая белёсыми ресницами. Но злые крошки не желали сдаваться и ещё больше проникали ему под веки. Не зря в народе говорят, что хлеб всему голова. Вот блондин в этом лично и убедился.

Самым умным, как выяснилось, среди них оказался конопатый.

— Пошли отсюда! — коротко бросил он.

Чернявый было кинулся ко мне, но лёгкое постукивание пока ещё целой бутылкой по железной ручке сиденья немного отрезвило его. Один удар посильнее, и в моей руке возникла бы уже пресловутая «розочка». К тому же совершенно не понятно: чего ещё этот негр выкинет? Он же дитя дикой природы, а не каменных джунглей. И ещё неизвестно, что хуже.

Да и в принципе: быстрота и натиск, вкупе с непредсказуемостью и безбашенностью неплохо отваживает от тебя не только простых людей, но и моральных уродов тоже. Хорошо нападать на заведомо слабых и пугливых! Однако это плохо работает на таких же отморозках, как ты сам. А то, может, и похуже.

Главаря послушались, и вся четвёрка нехотя побрела в соседний вагон.