Черный октябрь

— Забудь ты о пионерах. Хотя, слова верные. Пионер — это ведь первопроходец. Мы тоже в этом деле первопроходцы: первый раз переворот совершаем. Будем творить историю, как есть. А теперь ступай к людям, жёстко их проинструктируй и завтра, в воскресенье утром начнём.

— Хорошо.

После ухода Руслана Хасбулатов потянулся к телефону и, сняв трубку, набрал нужный номер.

— Алё, Саша, мои готовы. У тебя как дела?

— У нас тоже всё на мази. Завтра полетят к Горбачёву. Его охрану уже арестовали, но сам он ещё не понял, что к чему. Хотя уже сегодня к вечеру поймёт! Ну, а завтра ещё и услышит напрямую.

— Отлично, Саша. Значит, у нас всё получится! И скоро вся власть перейдёт к Ельцину, а через него и к нам!

С того конца провода послышалось довольное кхеканье Руцкого. Обсудив ещё какие-то мелочи, они завершили разговор. После беседы с Руцким Хасбулатов позвонил Иваненко.

— Мои готовы! — кратко проинформировал он его.

— Принял! Ждём сигнала к началу действия. За твоими приедут на милицейских машинах, пусть не поубивают всех. Ждите!

— Без проблем! — отозвался Хасбулатов и положил трубку.

Глава 15 Горбачев

На календаре краснело семнадцатое августа 1991 года. Обычный выходной день, суббота. Рабочему классу всего Советского Союза настало время отсыпаться после трудной трудовой недели или расслабляться в отпуске, кто находился в оном. Ничего, казалось бы, не предвещало беды.

Проснувшись рано утром, Михаил Сергеевич быстро надел белую майку и такие же шорты и бодрой рысцой побежал в сторону пляжа, наслаждаясь пока не распалившимся крымским солнцем. Раиса Максимовна ещё отдыхала, не желая вставать с постели в такую рань. Что делали дочка с зятем с двумя внучками, Михаила Сергеевича интересовало мало. Тоже спят, наверное… Может, в прямом, а может, и в переносном смысле этого слова.

Пели птахи, шумело море, дул приятный морской бриз, и только где-то совсем вдалеке истошно орали чайки. Странно, но своими криками они почему-то напомнили Горбачёву карканье стаи серых ворон в городском парке глубокой осенью. Впрочем, Михаил Сергеевич быстро отбросил это гнетущее сравнение.

Добежав до пляжа, президент СССР глянул в сторону открытого моря. Туда, где покачивался на волнах пограничный корабль. Почему-то в этот раз его силуэт показался президенту СССР каким-то не таким, словно незнакомым, что ли. Наверное, просто сменилось дежурство, и приплыл другой корабль. Как говорится: пост сдал, пост принял!

Не придав этому особого значения, Михаил Сергеевич быстро разделся и, оставшись в одних плавках, с бравым гэканьем энергично окунулся в прибрежную волну. Вода по-утреннему бодрила, и он с удовольствием начал плавать, однако далеко не заплывал. Накупавшись, повернул назад и, выйдя на пляж, ополоснулся, поменял плавки в пляжной кабинке, и довольный собой почапал обратно в здание.

Его часы показывали почти восемь часов утра. Пора на завтрак! Михаил Сергеевич зашёл в комнату, увидел, что жена проснулась и уже прихорашивается возле зеркала, крикнул:

— Дорогая, я на завтрак!

— Хорошо, Миша! — ответила Раиса Максимовна, но её слов он не услышал. Насвистывая песенку, президент СССР шёл прямиком в столовую.

Войдя в обеденный зал, Михаил Сергеевич уселся было за стол, когда в столовую вслед за официанткой зашёл незнакомый ему мужчина.

— А вы, собственно, кто? — опешил Горбачёв.

— Да не волнуйтесь вы так, Михаил Сергеевич! — вслед за мужчиной в столовую вошёл первый заместитель КГБ УССР генерал Евгений Марчук, — всё под контролем.

— Что значит «под контролем»? Что вы тут делаете? Как вообще сюда вошли?

— Как много вопросов, — хмыкнул генерал Марчук. — Я представляю КГБ Украины. Вы арестованы!

— Как арестован⁈ — оторопел от подобного заявления президент самой большой в мире страны, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Где моя охрана⁈ Где Генералов?

— Дача окружена, ваша охрана надёжно изолирована, а генерал Генералов находится под домашним арестом. Никто из ваших людей не оказал нам достойного сопротивления, сдавшись лишь за обещание сохранить вам жизнь.

— Как они могли⁈ Как такое вообще возможно? — искренне негодовал Горбачёв: его возмущению не было предела! — И что вам от меня надо?

— Лично мне от вас ничего не надо. В эти минуты ваш друг и товарищ, господин Ельцин совершает вооружённый переворот в Москве. Точнее, переворот совершают люди по его приказу. Нам же просто поручено на время изолировать вас, ограничив возможность пользоваться служебными телефонами и общаться с прессой. При этом вы можете свободно перемещаться по даче. Правда, делать это придётся под нашей охраной. Не возбраняется плавать, купаться, общаться с родственниками. Не переживайте, это продлится совсем недолго: буквально дней пять, максимум неделю. О текущих новостях вы узнаете по радио, телевизор смотреть вредно. Будете жить не хуже, чем прежде! А может быть, даже лучше: ведь ни забот, ни хлопот. Но я честно вас предупреждаю: попытка побега рассматривается как попытка самоубийства. Вы же не хотите утонуть в море?

— То есть вы захватили власть и угрожаете лишить меня жизни?