Черный Отряд

Балаган тут же прекратился. Капитан посмотрел на колдунов. Подумал. Прошелся. Кивнул, соглашаясь со своими мыслями. И наконец спросил:

– Этого хватит, Одноглазый?

Одноглазый хмыкнул – на удивление низким голосом для столь невысокого человечка.

– Одного волоса или обрезка ногтя уже достаточно. Капитан, он у нас в руках.

Гоблин все еще изображал пляску сумасшедшего. Молчун ухмылялся. Психи они – что тут скажешь?

Капитан снова задумался.

– Мы не можем взяться за это сами, – решил он и зашагал по периметру зала. Шаги его звучали как-то зловеще. – Придется вызвать одного из Взятых.

Одного из Взятых. Естественно. Три наших колдуна – самый ценный ресурс Отряда. Их необходимо защищать. Но… Холод прокрался в зал и превратил нас в статуи. Одного из таинственных сподвижников Госпожи… Чтоб здесь, в этом зале, оказался кто-то из этих мрачных лордов? Ну нет…

– Только не Хромой. Его из-за нас вздули.

– А у меня от Меняющего мурашки по телу бегут.

– Крадущийся в Ночи еще хуже.

– Да откуда тебе знать? Ты ж его не видел.

– Мы справимся сами, Капитан, – заявил Одноглазый.

– И родственнички Загребущего слетятся на тебя, словно мухи на лошадиное яблоко.

– Душелов, – предложил Лейтенант. – Все-таки он наш покровитель, более или менее.

Предложение пришлось всем по душе.

– Свяжись с ним, Одноглазый, – велел Капитан. – И приготовься к работе, когда он сюда прибудет.

Одноглазый кивнул и ухмыльнулся. Он был в своей стихии, и в его голове уже зарождались хитроумные и грязные планы.

Вообще-то эту игру по праву следовало бы поручить Молчуну. Но Капитан выбрал Одноглазого, потому что не смог примириться с нежеланием Молчуна говорить, и это Капитана по каким-то причинам пугало.

Молчун не стал протестовать.

Некоторые из наших местных слуг – шпионы. Мы знаем, кто есть кто, благодаря Одноглазому и Гоблину. Одному из слуг, ничего не знавшему про волосы, позволили смыться с фальшивой новостью о том, будто мы собираемся устроить шпионский штаб в вольном городе Розы.

Когда батальоны редеют, поневоле научишься коварству.

Каждый правитель обзаводится врагами. Госпожа не исключение. Сыны Белой Розы повсюду… Если выбирать чью-либо сторону, полагаясь на чувства, то присоединяться следует к мятежникам. Они сражаются за все то, что любой назовет благородными целями: свободу, независимость, правду, права… За все субъективные иллюзии, за все бессмертные слова-символы. А мы – приспешники местного злодея. Мы признаем иллюзии и отрицаем их материальное наполнение.

Не существует самопровозглашенных злодеев, зато самопровозглашенных святых – целые полки и дивизии. А где зло и где добро, в конце концов определяют историки одержавших победу.

Мы отрекаемся от ярлыков. Мы сражаемся за деньги и нечто неопределимое под названием «гордость». Политика, этика и мораль к делу не относятся.

Одноглазый связался с Душеловом. Тот направляется к нам. Гоблин сказал, что прохиндей аж завыл от радости, когда почуял возможность возвыситься за счет Хромого. Взятые грызутся и кусаются хуже невоспитанных детей.

Осаждавшая нас зима сделала короткую передышку. Наши солдаты и местные обитатели Мейстрикта принялись расчищать от снега крепостные дворы. Один из местных исчез. Одноглазый и Молчун, сидя в главном зале, с довольным видом перебрасывались в картишки. Мятежники узнают именно то, что пожелают сообщить им наши колдуны.

– Что там происходит на стене? – спросил я. Ильмо установил на ней блок и полиспаст и теперь выворачивал из кладки один из амбразурных камней. – Что ты собираешься делать с этим блоком?

– У меня новое хобби, Костоправ. Стану ненадолго скульптором.

– Тогда ничего мне не говори. Мне на твои хобби начхать.

– Относись к ним как пожелаешь, дело твое. Кстати, я как раз хотел тебя попросить, чтобы ты отправился за Загребущим вместе с нами. Чтобы потом все правильно записать в Анналы.

– И подпустить там словечко о гениальности Одноглазого?

– Хвали тех, кто этого заслужил, Костоправ.

– Тогда Молчун заслуживает целой главы, верно?

Одноглазый плевался. Рычал. Сыпал проклятиями.

– Сыграть не хочешь? – За столом сидели лишь три игрока, один из них Ворон. Тонк гораздо интереснее, если в него играют четверо или пятеро.

Я выиграл три партии подряд.

– Тебе что, больше заняться нечем? Пошел бы лучше срезал кому-нибудь бородавку, что ли.

– Ты сам пригласил его играть, – заметил один из солдат, которого Одноглазый не просил вмешиваться.

– Ты любишь мух, Масло?

– Мух?

– Если ты не заткнешь свою пасть, я превращу тебя в лягушку.

Его слова не произвели на Масло впечатления.

– Да ты и головастика не сумеешь в лягушку превратить.

Я ехидно фыркнул:

– Ты сам напросился, Одноглазый. Когда сюда намерен прибыть Душелов?

– Когда доберется.

Я кивнул. Взятые поступают как хотят и обделывают свои дела когда хотят.

– Мы все сегодня просто приветливые симпатяги, верно? Сколько он проиграл, Масло?

В ответ тот лишь ухмыльнулся.

Следующие две партии выиграл Ворон.