Черный парус, адские берега

– Может, завтра отпустим парнишку прогуляться по бережку? Эдак будет по справедливости, – заметил боцман и тоже хлопнул Джерри по плечу здоровой лапищей, да так, что тот качнулся и потерял равновесие.

Мистер Уилл кивнул и опустился на одно колено, чтобы удобнее было разглядывать тело рулевого – матрос продолжал лежать прямо в рубке и не думал приходить в себя. Наклонился к лицу, принюхался, потом приподнял и отпустил веко, похлопал по щеке.

– Странное дело. Сомневаюсь, что парень пил: запаха нет, кружки поблизости я тоже не нашел. Парень весь холодный и едва дышит. Что скажешь, старина Лари?

– Чертовщина! Я лично привел матроса Грея на судно – пьянчугой он никогда не был! Двое других тоже божатся, что капли в рот не брали, и не помнят, как их сморило.

– Помнится, один мой знакомец из китобойной команды по ошибки наглотался хитрой штуковины, которой смазывают гарпуны. Двое суток он проспал как убитый – едва богу душу не отдал. Со зрачками у него тоже творилось что-то странное, кожа остыла и посинела, как рыбьи жабры, и слюни текли изо рта, как у младенца.

– Есть такое. Гарпунная отрава, – кивнул здоровяк Лари. – Страшная штука – она может усыпить жирного тюленя или громадного кита, что и говорить про джентльмена?

– Узнайте, Лари, была ли на судне такая дрянь? – распорядился мистер Уилл. – А ты, Джеремая, сходи и притащи сюда за подрясник святого отца – пусть подскажет, как нам растолкать бедолагу?

На корабле уже стоял шум и гам – матросы носились туда-сюда по палубе и выправляли паруса, разгружали шлюпки, которые курсировали между берегом и бортом, доставляя дерево, просаленную ветошь, свинцовые диски, необходимые для ремонта корпуса и мачт. Выгружали и разматывали на палубе штуки парусины – обгоревшие паруса тоже нуждались в замене. Общительные торговцы в юрких лодочках с косыми парусами подвозили съестные припасы, воду, бочонки с отменным ромом.

Джерри пришлось лавировать среди деловитой суеты. На пару с отцом Алонсо они наблюдали, как самые отчаянные головы, стащив рубахи да сапоги, принялись нырять с борта в синюю бездну, прижимая к груди тяжелые камни. Оглядевшись под водой, они сбрасывали груз и вылетали наверх, как пробки. Надеялись отыскать якорь, застрявший среди вязкого песка или запутавшийся среди коралловых зарослей, – менять якоря в плавании тоже считалось дурной приметой.

Подоспевший отец Алонсо потребовал запретить опасное занятие, обнаружив, что у самых старательных ныряльщиков уже звенит в ушах и кровь идет носом. Он призвал команду отказаться от бессмысленной траты времени и попросил принести остаток якорной цепи – при ближайшем рассмотрении стало очевидно, что звенья подпилили! Матросы скрепя сердце согласились отрядить боцмана и пару ребят за новым якорем.

В отличие от мистера Уилла, руководившего ремонтом корабля с такой уверенностью и профессионализмом, что никому в голову не приходило противиться его приказам, священник выглядел встревоженным. Он велел отнести рулевого на кубрик, растереть ромом, укутать потеплее и напоить чем-то возбуждающим, вроде горячего шоколада. Джерри отправили за помощью к чернокожей хохотушке.

Но напрасно он бегал по палубам и расспрашивал матросов: похоже, Мисси еще не возвращалась на судно, пришлось самому взяться за дело – получалось у него неважно. Маслянистые зерна какао разлетелись из-под скалки, кок Саймон поскользнулся, едва не подвернул ногу и выбранил Джерри последними словами.

– Ты джентльмен или девка при мистере, в конце-то концов? Хватит вертеться под ногами, брысь отсюда! Кабы был здесь нормальный судовой хирург, а не поп в сутане, он бы сказал – от чего заболел, тем и надо лечиться. Я сам сварю грог и отнесу дурошлепу. Топай на палубу – там тебе быстро дадут более толковое занятие, чем искать толстозадую потаскуху. Она наверняка закрутила любовь с такими же черномазыми, развлекается вовсю и думать забыла про хозяйку!

Зато хозяйка все время помнила про свою Мисси! Уже под утро, когда гам на палубе поутих и последние факелы приказали затушить, опасаясь нового пожара, сеньорита Флора тихонько окликнула Джерри, втащила в каюту и захлопнула дверь.

– Слушай… Мисси нигде нет, не знаю, что и думать!

– Возможно, она… встретила кого-то… из знакомых и задержалась?

Девушка отмахнулась от такого предположения.

– Нет! Нет! Мне кажется, она узнала кого-то на судне, человека, которого знала давным-давно. После шторма она все бормотала на своем наречии, всхлипывала, рылась в сундучке, а мне сказала: не суй, дескать, нос в чужой вопрос! Никогда Мисси такой не была, сколько лет ее знаю – она вытирала мне сопли подолом раньше, чем «Мисси» от меня услышала. – Джерри показалось, что взволнованная девушка смахнул со щеки слезинку тыльной стороной ладони. – Нянюшка любит меня, и никогда не бросила бы задыхаться в гребенном корсете на целую ночь! Кот тоже места себе не находит, все успел обгадить, подушку разодрал, воет и плачет слезами!