Черный Паук

Он натянул комбинезон поверх одежды, надел тонкие нитяные перчатки, положил сумку на крышу и полез вниз. С помощью самохватов быстро спустился на уровень четвертого этажа, дотянулся рукой до оконной рамы. Перебрался на карниз и скользнул в форточку. В квартире прислушался, осторожно прошелся, держа руку на рукоятке ножа. Две комнаты, кухня. Обстановка самая заурядная, мебели лет тридцать. То ли Фюрер снимает квартиру с хозяйской обстановкой, то ли ему это все от родителей досталось. На кухне горы грязной посуды с остатками пищи, от мусорного ведра смердит, а отбросы валятся на пол через край. Под раковиной с полсотни пустых бутылок. Постель не прибрана, кругом разбросана одежда, потpепанные глянцевые журналы, видеокассеты. Короче – свинарник полный.

Славка вернулся к окну, через которое влез, открыл все шпингалеты и чуть двинул створки внутрь. Потом принялся методично обшаривать квартиру в поисках оружия и денег. Он считал, что ему положена финансовая компенсация. Денег нашлось немного – триста долларов да рублей тысячи полторы. Видно, легкие деньги как приходят, так и уходят – моментом. Еще нашел мешок водки. Мешок был джутовый, в каких обычно картошку возят. Только наполнен оказался бутылками с водкой. Штук шестьдесят, не меньше, натолкано.

Хозяин явился в половине третьего. Первым делом врубил магнитофон чуть не на полную громкость, принялся греметь на кухне, очевидно, безуспешно пытался найти чистую тарелку или стакан. Славка лежал под кроватью в спальне, сжимал нож и выжидал подходящий момент. Хозяин, похоже, в койку не спешил, поперся в ванную, там зашумела вода. Бригадир принимал душ. Славка выбрался из-под койки и тихонько пробежал в большую комнату. На диване валялась одежда. Быстро обшарил карманы. Документы: паспорт, водительские права, техпаспорт на машину. Семьсот рублей денег, нож с выскакивающим лезвием. На столе открытая бутылка пива, стакан с ободком подсохшей пены, кусок сыра на смятой бумаге, батон, картонная коробочка сметаны.

Шум водяных струй прекратился. Славка отбежал в прихожую, затаился. Из ванной вышел Фюрер, голый до пояса, в пузырящихся спортивных штанах, с полотенцем на шее. Славка из темноты видел его влажную, в мелких капельках, загорелую спину. Он бесшумно подскочил к Фюреру сзади и словно обнял обеими руками. Только одна рука сунула под распаренный подбородок ледяное лезвие ножа, а вторая скрутила концы полотенца.

– Стоять! – прикрикнул Славка. Магнитофон орал так громко, что и ему пришлось кричать.

Фюрер замер, а только что вытеpтое его лицо снова сделался влажным, водяная струйка сбежала между лопаток.

– Резких движений не делай, а то сразу прикончу, – честно предупредил Славка и предложил: – А сейчас ответь на один вопрос: как могла сгореть женщина?

– Какая женщина? Ты кто воще? Чего наезжаешь?

– А ты вспомни, – Славка плоскостью лезвия задрал рэкетиру подбородок. – Вспомни, как меня отделали, а потом в больницу увезли. Проясняется в башке?

– Извини, братан, – просипел Фюрер, ему трудно было говорить с задранной головой, – не по делу наехали. Извини, если хочешь, поставим на разбор у старшего, все по понятиям разведем. Или так по деньгам договоримся.

– Расскажи, как женщину сжег, падаль, – Славка почувствовал, что приходит в ярость.

– Да я вообще в стороне стоял, даже не видел ничего, – сипел Фюрер. Это Белый жег, с него и спрашивай.

– С него тоже спрошу, не переживай. Как он её жег, все выкладывай.

– Принес бензин в полиэтиленовом мешке, облил и поджег. Потом сел в машину и уехал, даже слова не сказал.

– За что он так? А она что же не убежала? Кто-то держал? – Славка завелся, его затрясло.

– Да она сама начала, – Фюрер почувствовал опасность, заторопился, кому-то, Фредику, кажется, по голове бутылкой съездила. Он её ударил, она и упала. А потом Белый прибежал с бензином. Я-то вообще метров за десять был, даже слов никаких не слышал.

– Где этот Белый живет? – Славка наматывал на руку полотенце, сжимая им горло рэкетира.

– Не знаю, честно, вот те крест, – бандит закашлялся. – Отпусти горло, не могу так. – Славка чуть ослабил полотенечную удавку. – Он на новую хату переехал, ближе к киоскам. Его на другой день после того куда-то на киоски двинули. Я могу узнать, потом скажу.

– Да ты что, милый, совсем с головой не дружишь? – усмехнулся Славка. – Как же я тебя отпущу? Ты же меня сам искать начнешь. С Белым, Черным, Серым и прочей буро-малиновой сволочью. Нет, тебя отпускать никак нельзя.

– Ну побей меня, если хочешь, только не убивай. Я же тебя тогда в больницу отвез. Мог на улице бросить, а отвез, – Фюрер испугался зловещих Славкиных слов. – Все можешь забирать: видак, аппаратуру, шмотки. Я тебе потом ещё денег дам. Слышь, братан, не надо, мне всего-то девятнадцать лет. Не бери греха на душу.

– Да какой же это грех – такую паскуду прикончить? – удивился Славка. – Это, наоборот, богоугодное дело. Но ты прав, паразит, меня ты не убивал. Даже водкой угостил от всей души. Теперь мой черед угощать. Прошу к столу. Скоро в армию тебе идти, наверное, а там с выпивкой туго.