Черный пепел на снегу

– Там, где замешана политика, обычные люди бессильны. Даже такие как ты, – неожиданно тихо и вкрадчиво произнес Къелл, у Агне мурашки побежали по спине от звуков его голоса. – Ярл слаб и сейчас готов на всё, чтобы заручиться поддержкой конунга, а тот доверяет чужаку. Как думаешь, что будет, если лекарь продолжит настаивать на твоем сожжении? Даже если ты сейчас не спасёшь всех детей, от живой тебя деревне больше толку, чем от мёртвой.

Ведьма бессильно опустилась на стоящий рядом табурет, а Богданка замерла, словно мышь под веником. Ей было странно и страшно видеть этих двух людей, которые до сего момента выглядели незыблемыми, как скалы, стойко переносящие на себе любые шторма, вот такими сломленными, сжимающими кулаки и едва сдерживающими слёзы от бессилия.

Ясные голубые глаза норда запали от усталости, казалось, этот человек принимал свою слабость в сложившейся ситуации и советовал сделать то же самое Агне. Богданка перевела взгляд на неё.

Ведьма, сгорбившись, сидела на табурете, её пустой взгляд был устремлён в одну точку, а бледные тонкие губы что-то беспрестанно нашёптывали.

– Я не пойду в деревню, пока лекарь там, – наконец порвала тишину Агне. – Но и не откажу в помощи ни одному пришедшему на мой порог.

– Ты, верно, меня не поняла. Пока чужак тут, тебе лучше совсем исчезнуть отсюда. Зреет что-то нехорошее.

– И куда я пойду? – она серьёзно посмотрела в глаза норду. – В лес? Зимой?

– Да хоть и в лес. Там, в глуши, есть охотничий дом. Я помогу подлатать его, и вы там перезимуете, а весной вернётесь сюда.

– Нет, я никуда не пойду. Люди каждую зиму болеют, а этой будут особенно тяжело.

– Глупая, упрямая баба! – он зло стукнул кулаком о косяк двери. – Ты можешь хотя бы сидеть тихо и не лезть ярлу в глаза?

Когда Къелл только собирался на охоту, было ещё светло, и вся деревня притихла, словно вымерла. Люди, казалось, исчезли с улиц, оставив на местах бесцельно бродящий скот и валяющуюся утварь. Общее горе давило на них, и редкие прохожие старались даже не смотреть друг на друга.

Сейчас же, когда он возвращался от ведьмы – только что в пляс не бросались, опьянённые счастьем. Каждый второй намеревался подойти к Къеллу, поделиться своей радостью, но самому норду отчего-то было не весело.

Дорога к Медовому залу, казалось, тянулась целую вечность.

Сейчас главное – попробовать снова поговорить с братом, не дело ему чужак говорит. Он уже уморил двоих детей.

Дверь в зал была приоткрыта, и отблески пламени от факелов и длинной жаровни, стоящей по центру, плясали на свежем снегу, а из самого зала слышались звуки жаркого спора.

– Не умеет ничего! – всё распалялся молодой мужской голос. – Мы сами и без него кровь пустить не могли?

– Закрой свой рот, сопляк! – жёстко ответил ему голос ярла. – Лекарь учился много лет и точно знает…

Къелл, не дослушав, уверенно толкнув дверь плечом, вошёл в зал.

– Нет. Это ты послушай, – он обратился к старшему брату. – Агне тоже долго училась. И никогда не позволяла себе пускать кому-то кровь или лечить кого-то даже не взглянув. А этот шарлатан…

– Эк ты, слово какое новое знаешь… – глаза ярла начали наливаться кровью. – Ты, видно, сговорился с ведьмой. А не она ли уморила тех двоих детей, как почувствовала, что ей тут больше не верят?

– Я слушаю тебя, брат, и думаю: голос твой, а слова – не твои. Такое не в силах Агне. Да и зачем ей это? Нужно испросить у неё помощи, пока…

– Не бывать тому! – голос ярла сорвался на крик. – А кто к ней за помощью пойдет за моей спиной – там, в её доме, может и оставаться. В деревню хода больше не будет!

Ярл устало откинулся на спинку кресла, а люди недовольно загудели.

– Не нужно волноваться! Ваш князь – мудрейший человек, денно и нощно печётся о вашем же благополучии! – суетливость лекаря раздражала многих нордов, но он был пока под защитой ярла. Если он уморит ещё одного ребёнка, Къелл за его голову и еловой шишки не даст. – То, что вам помогла так называемая ведьма – это лишь временный результат. Все ведьмы – богомерзкие твари, и служат тьме, она всего лишь пытается вернуть ваше доверие и продолжать им пользоваться дальше!

– Тогда почему все дети живы, а мои – нет? – спросил рыжий Снорре. Он был чуть ниже Къелла, но в плечах даже пошире.

– Они живы только лишь потому, что я вовремя оказал им помощь! И даже ваша ведьма не смогла навредить! Я сожалею, что Господь забрал ваших детей, но такова его воля.

По залу начали расходиться одобрительные возгласы. Как и любой профессиональный мошенник, лекарь был отличным оратором и умел втираться в доверие.

– Она годами жила и ела за ваш счет, – голос лекаря продолжал разливаться мёдом. – И теперь, когда появилась угроза её праздной жизни, она наслала проклятие на твоих детей. Только поэтому они не пережили этой ночи.

– Что за чушь ты несёшь? – вызверился Къелл. – Ты только что говорил, что это твой Бог прибрал к рукам мальчишек! А теперь, оказывается, это сделала Агне? Зачем?

Люди, находящиеся в зале, словно скинули с себя оцепенение, пробуждённые голосом Къелла, и тут же загалдели, делясь на два лагеря.

Норд же обратился к брату: