Черный передел. Книга I

– Дорогие друзья! – Петр Кирыч отодвинул от себя тарелку, поднял руку. – Прошу минутку внимания. Вы знаете: без рассвета и соловей не запоет. И наш сегодняшний скромный ужин тоже имеет свой повод. Само собой, святой праздник – День Победы. В войне мы, правда, не участвовали, но вечный бой и нам сегодня снится, как поется в популярной песенке. Хочу зачитать следующий документ. – Он протянул руку, и Нина Александровна тотчас вложила ему в ладонь плотный лист бумаги. – Так-так… Ага, вот оно: «По решению главного управления пневмонасосы старососненского завода „Пневматика“ в течение года проходили испытания на шахтных породопогрузочных машинах в Донецкой области. Коллективу завода удалось значительно улучшить конструкцию моторов, что дало возможность увеличить ковш для погрузки породы в вагонетки до 4 кубометров. Решением межведомственной комиссии оба пневмонасоса типа П16-25 рекомендованы к серийному выпуску и аттестации на государственный Знак качества». Каково, а? – Лицо Петра Кирыча расплылось в довольной улыбке.

– Браво! Брависсимо! – вскочил Гуринович, локтем опрокинув рюмку. – Слава нам! Жить станет лучше, жить станет веселее!

– Хорошая весть, – сдержанно поддержал Гуриновича Возницын, – новый дом заложим. – Неловко улыбнулся. – Возможно, и для начальника производства квартиренка какая случайно найдется.

– Павел Эдуардович! – Петр Кирыч игнорировал прямой намек Возницына. Он обращался непосредственно к молчаливо сидящему писателю. – Я слышал, что вы трудитесь над книгами о животных. Вношу деловое предложение: отложить на время животных, подготовить солидную книгу о нас, рядовых советских людях. Мы вас и профинансируем хорошо. Каково, а?

– Предложение заманчивое, – любезно ответил Субботин, – но… смогу ли достойно рассказать о заводе? Нужны драматические коллизии, столкновения характеров.

– Чего-чего, а столкновений у нас не счесть. Кстати… – Петр Кирыч старался принять прежний серьезный вид, но это ему плохо удавалось, – хочу, пользуясь случаем, поздравить всех вас с большим успехом.

– С успехом? – скривил губы Русич.

– Да, Алексей Борисович, с успехом! Сегодня утром нас поздравил первый секретарь райкома партии товарищ Сарафанников. Мы стали в районе палочкой-выручалочкой. Оказывается, с двух предприятий города госкомиссия сняла почетный Знак качества. Райком в панику ударился, а тут наша «Пневматика»… из-за острова на стрежень, на простор речной волны…

– Успех-то не больно крупный. – Русич словно нарочно пытался очернить каждое слово директора, и это не укрылось от Субботина. Поскромнее бы ему держаться.

– К дьяволу скромность! – разошелся Гуринович. – Будем предельно откровенны: успех пришел только благодаря вашему личному руководству, дорогой Петр Кирыч, благодаря вашим способностям.

– К чему уж так-то? – чуточку смутился Петр Кирыч и принялся цеплять вилкой скользкий опенок. Однако все видели: директор был доволен словами Гуриновича.

– Я не стесняюсь правды, не считаю правду подхалимством. Позвольте, Петр Кирыч, выпить за вас? – Гуринович потянулся с рюмкой к директору, но тот решительным жестом остановил угодливого подчиненного.

– Не станем касаться отдельных личностей. Вместе мы хорошо потрудились. Посему давайте будем чувствовать себя не в гостях у директора, а как у себя дома. Покушаем, выпьем, а на сытый желудок обсудим кое-какие детали. Возражения есть, товарищи офицеры? – В этом был весь Петр Кирыч: никогда не говорил сразу то, что думал, приберегал на десерт самое вкусное блюдо.

От «товарищей офицеров», вполне естественно, возражений не последовало, и все дружно принялись за еду. Нина Александровна подсела к писателю, осторожно тронула его за плечо:

– А я тайком наблюдаю за вами, Павел Эдуардович, – призналась женщина, – вы почти ничего не едите, не пьете. Разве не вкусно? А через несколько минут подадут ударное блюдо.

– Нина Александровна, – Петр Кирыч заметил, что секретарша любезничает с писателем, и, нахмурив брови-козырьки, нарочито придав голосу строгость, пробасил: – вы у нас главная распорядительница бала, начинайте парад-алле!

– У меня давно все готово! – Женщина легко вскочила на ноги, оставив Субботина. Сделала какой-то знак, и из-за кустов выплыли дородные поварихи в белоснежных халатах, чепцах, накрахмаленных передниках. Каждая несла огромный поднос, уставленный закусками и бутылками. Наконец вынесли на свежий воздух пищу богов – седло молодого барашка, копченого угря, боярскую уху, бульон из ласточкиных гнезд, мясо по-фламандски. Все кушанья обильно сдабривались спиртным, да не какой-нибудь «Столичной», а коньяком «Мартини», «Наполеон», белым бургундским.

Часок спустя, окружив Петра Кирыча, размягченные, осоловевшие от вин и деликатесов, гости пошли размяться вдоль быстрого ручья. Догадливый Гуринович тотчас окрестил его Кирычевым ручьем, что весьма понравилось директору. Наверное, впервые за годы совместной работы все громко, не таясь, толковали о заводских делах, откровенно поругивали руководителей соседнего Зареченского комбината за высокое самомнение, за показуху.