Черный передел. Книга II

Сегодня Ирина Михайловна и Алевтина были страшно заняты: принимали колонну автомашин международного фонда Красного Креста, прибывшую из Германии. По закону контейнеры принимала комиссия, куда, кроме вышеназванных дам, входили представители общественности: председатель заводского комитета профсоюза Старососненского металлургического завода Герой Труда Алла Возвышаева и начальник отдела технического контроля Старососненского металлургического комбината Пантюхин, бывший журналист городской газеты Сергей Спичкин, ныне безработный, и пенсионер со странной для здешних мест фамилией Грейфус, которого никто не видел ни разу.

Ирина Михайловна собственноручно пересчитала все тюки, обозначенные в накладных, расписалась в получении, напоила крепким индийским чаем немецких водителей и сопровождающих, вручила каждому сувенир – набор матрешек местной фабрики. Прощаясь, от души поблагодарила членов комиссии, незаметным образом положила в сумку Аллы роскошный халат.

Оставшись одни, женщины поглядели друг на друга и, не сговариваясь, счастливо засмеялись.

– Что ж, теперь можно и более внимательно осмотреть партию, – хихикнула Алевтина Жучкова, – не обманули нас, бедных, господа капиталисты?

– Запад нам всегда исправно помогает! – пропела Ирина Михайловна своим удивительно мягким и обворожительным контральто. И, не тратя лишних слов, стала на выбор открывать коробки, выкидывая яркое содержимое на ленту транспортера. Из приемного отделения вещи и продукты должны будут завтра уйти на предприятия и в медицинские учреждения. – Помогай! – обернулась к Жучковой.

Женщины тяжело дышали, тщетно старались унять дрожь в руках и скрыть лихорадочный блеск в глазах. Перед ними в который раз словно открывалась знаменитая пещера сказочного Аладдина – богатство, которое нынче не имело цены. Чего тут только не было: джемперы удивительной голубизны, итальянские и немецкие женские туфли и полусапожки, наборы косметики, пальто в отличном состоянии для мальчиков и мужчин, шерстяные кепи и шапочки, рубашки с иностранными яркими наклейками. Но самым, пожалуй, главным богатством были лекарства. Нынче в старососненских больницах стали отменять операции: не хватало перевязочного материала, хирургического инструмента, наркоза. А уж про шприцы одноразового пользования и говорить не приходилось.

Конечно, каждая из этих двух женщин давно перестала ощущать себя просто служащей. Они чувствовали себя причастными к великим мира сего, не задумываясь, что эти подарки просто-напросто жалкие подачки щедрой старушки Европы варварам России.

– Странно, – раздумчиво проговорила Ирина Михайловна, не выпуская из рук коробку с духами, – чудаки эти иностранцы. Куда, к при меру, мы должны распределить косметику? Не в парикмахерские же? За рубежом понятия не имеют, что нашим бедолагам не до яркой помады.

– Ириночка Михайловна, – сладко пропела над начальственным ухом нежноголосая Алевтина, – у меня появилось гениальное предложение по косметике.

– Ну, Алевтина, я жду, – подбодрила заместителя Ирина Михайловна, – удиви-ка меня оригинальной идеей.

– Все вполне пристойно, – проворковала Алевтина, – вы абсолютно верно подметили: распределять заграничную косметику среди малоимущих – позор, издевательство над людьми, наконец, горькая обида. Им лучше выделить по пачке маргарина да по буханке ситного.

– Да не тяни ты! – не выдержала Тиунова.

– Есть возможность помочь нуждающимся более существенно, – как ни в чем не бывало продолжала Алевтина, не отрывая счастливых глаз от начальницы.

– Ты меня до инфаркта доведешь! – Ирина Михайловна была в восхищении от своей непредсказуемой подруги. Знала, что Алевтина – большой мастер выходить сухой из воды. Как всегда, ход ее мыслей отгадать оказалось невозможно. Вот и сейчас она набивала себе цену.

– Предлагаю договориться с начальством и выставить сию заграничную косметику для продажи на закрытый аукцион. Чем быстрее беднеет страна, тем быстрее богатеют отдельные ее представители. Итак, всегда найдутся в Центральной России люди, которые заплатят, не моргнув глазом, в несколько раз выше номинальной стоимости всех этих наборов, а затем…

– Стоп! – резко оборвала Алевтину Ирина Михайловна. – Следовательно… На вырученные от аукциона деньги, точнее, на их часть, мы можем купить обездоленным продуктов и одежду на зиму. Но… – Подняла вверх тонкий наманикюренный палец. – В Старососненске еще никто ни разу не проводил аукционов. Власти могут запретить. Как быть в таком случае? – Ирина Михайловна взглянула на Алевтину и поразилась ее нагловатой ухмылке, та будто ждала этого вопроса.

– Вы, дорогая подруга, вижу, не обратили внимания на одно слово, упомянутое мной, а именно – «закрытый» аукцион. Не будем же мы распахивать двери для всего города, для жулья. Поначалу предлагаю обратиться ко всем высокопоставленным «отцам города», предложим им стать не только инициаторами аукциона со всеми вытекающими отсюда последствиями, но… любой сможет привести свою жену, подругу, хорошую знакомую. И тогда волки будут сыты и овцы целы.