Черный передел. Книга II

Вечерами ему очень нравилось читать так называемую сатанинскую литературу. И больше всего Гринько нравился образ Люцифера. У него между рогами всегда струилось синее пламя, а верные подданные кропотливо собирали живительную золу. Порой Гринько казалось, что и он набрался достаточно этой чудо-золы и теперь имеет полное право предаться отдохновению. Все, что ему поручалось ассоциацией на данном этапе протяженностью в десять лет, выполнено.

Вот и в этот сумрачный бесконечно длинный день он читал «Смерть Артура» Томаса Мэлори, поражаясь образности слога: «Тогда я сам открою, – молвил отшельник. – Тот, кому назначено сидеть на этом месте, еще не зачат и не рожден, но не пройдет и года, как будет зачат тот, который займет Погибельное Сиденье, и он же добудет Святой Грааль…»

Отложив книгу, Гринько оглядел свою московскую квартиру и, наверное, впервые поразился ее убожеству. А где-то скучает без хозяина роскошная вилла с бассейном и розарием, там ждут его, там… Еле слышно зазуммерил аппарат оптико-волокнистой связи, вмонтированный в обычный радиоприемник. Гринько подсел к столику, включил аппарат «на прием». Схватил острозаточенный карандаш, принимая очередную шифровку. Спустя полчаса Гринько уже имел перед собой расшифрованный краткий текст: «19 октября просим прибыть остров Мальта. На краткий отдых».

«На отдых», – усмехнулся Гринько, очень довольный тем, что теперь-то ему не придется выдумывать различные поводы для поездки за рубеж, нынче, у кого есть деньги, может свободно отправляться хоть на Канары. «Н-да, их работа во имя высшей цели походила на скачки с препятствиями: один барьер преодолен, а за ним как из-под земли вырастает следующий, и так будет до тех пор, пока не придет тот, кто примерно возблагодарит их, подобных бесстрашным рыцарям древнего ордена. А дальше… Дальше…» Гринько отлично помнил то место из Откровения Иоанна Богослова: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них». А пока еще не протрубил Ангел, предвещая спасение, им предстоит жить и разрушать, рассекать, испепелять и дробить, без жалости и пощады. И в этом, если хорошо подумать, и было их предначертание и неземное удовольствие. Да, у него славянские корни, но… Сам Иисус Христос сказал, что мои братья, мои сестры и моя матерь те, кто верит в высшее предначертание…

Зазвонил телефон. Гринько схватил трубку. Звонил Павел Субботин. «Тоже, наверное, получил шифрограмму, – подумал Гринько, – хочет поделиться радостью».

– Аркадий, – голос Субботина был неузнаваемо взволнованный, – хочу сообщить неприятную новость.

– Что случилось? Ты получил весточку от наших?

– Нет, я получил… Меня, кажется, обложили.

Помнишь, майора Андрейченко? Рядовой мент, копал под Пантюхина, а взял слишком глубоко. Пантюхин арестован, и я не смог дотянуться до него, чтобы заставить замолчать. Передай в штаб-квартиру, что я, агент ассоциации… Прощай, они ломятся в дверь. Это за мной! Прощай! – Гринько неподвижно смотрел на замолчавшую трубку. Ему показалось, что там, в центре России, прозвучал одинокий, но такой оглушающий выстрел…

1981–1993 гг.