Чёрный поручик

— Ваше высочество, когда земли будут вашими, вы вправе иметь любую армию, лишь бы она не угрожала нам.

Прикольно, но мы соблюдаем определённый восточный приём в беседах. Я называю турка Рахман-паша, хотя он всего лишь "бек", а он величает меня не "вашей светлостью", но пока и не "величеством". Это не трудно обоим, чисто вежливость из уважения.

— Ты меня уважаешь, я тебя уважаю, значит мы оба уважаемые люди! — три "ха-ха".

Оба сходимся в том, что Австрия должна быть расколота на части рано или поздно. Надеюсь, что султану в уши попадёт именно эта трактовка. Хотя, сколько ни говори "халва", она от этого слаще не станет.

— Земли Восточного Баната и Трансильвании усилят вашу будущую страну.

_ Я тоже так думаю, Рахман-паша, — вообще-то его имя Абдрахман, но дипломат давно привык к сокращениям.

Вот и пришёл конец, то бишь заканчивается мой седьмой год пребывания в прошлом. 1867 год начался ни шатко, ни валко, совсем уж без особых новостей. Или я настолько устал, что не реагирую на окружающие события, сконцентрировшись на предстоящем правлении. Поразительно, когда планируешь одно и вдруг вылезает нечто другое.

— Валера, ну не могу я называть дунайские княжества Румынией почему-то. В крайнем случае, Романия, хотя и это выглядит по-цыгански.

— Володя, а причём здесь цыгане, когда производное идёт от Ромы, по-нашему Рима.

— Так у меня в голове сидит "ромалы" и не могу от этого избавиться.

Вот уж, действительно, как втемяшится что-нибудь в голову, так никакими клещами не вытащишь.

— Вольдемар, — и почему мне мерещится при этом имени Лорд Волдеморт, — не думай о названии страны, беспокойся о том, как будешь править. И об армии, конечно.

— Отец, только об этом и думаю. В марте начну платежи, а османы начнут вывод своих из княжеств: военных, полицию и администрацию.

— Володя, а что будет с мирными турками, которые там проживают?

— Тут проще, их из Константинополя так напугали слухами и сплетнями, что они уже продают, порой по дешёвке, всё, что им принадлежит, и бегут. А мои люди скупают, когда это выгодно, их добро.

В обычные времена турецкое "наследство" обошлось бы в несколько раз дороже, но обычные люди, пусть даже землевладельцы и предприниматели, действительно страшатся будущих погромов. Им никаких гарантий никто не дал: ни султан, ни я, хотя они и просили.

— А что решено насчёт Добруджи и Констанцы?

— Полная неопределённость, Валера, турки хотят полмиллиома рублей за её северную половину до Констанцы. Причём это лишь прелиминарно и неопределённо.

— А от чего зависит?

— Как ни странно, но от России. Если наши продадут мне Бессарабию, что вилами на воде писано.

Тут уже кузина не утерпела и вмешалась.

— Володя, так ты совсем без денег останешься, небось.

— Вот именно, Маша, слишком много затрат ради пресловутой политики. Я уже посчитал, что и в итоге стану нищебродом с пятью миллионами рублей.

— Это ты так шутишь?

— Нет, кузина, я серьёзен. Для обычного предпринимателя сумма гигантская, но для независимого правителя она реально копеечна. Не хочу попрошайничать у собственного парламента или совета

Вот уж проблема! Как не зависеть от собственных подданных, если не имеешь достаточно средств на желаемые программы? Хоть на войну, хоть на экономику, хоть на просвещение или здравоохранение. Долю в акциях "Русского железа" что ли продать? Или раскручиваемый Киль, где даже металлургический комбинат затеял.

В середине апреля всё закрутилось, только вопрос с Добруджей провис. Бросив семью в Петербурге, я отбыл в Бухарест, где уже был построен особняк (в прошлом году начали) и шла перестройка старой развалившейся крепости в нормальный комфортный дворец. Благо, оба подземных хода были отремонтированы и приведены в нормальное состояние. Один впечатлял тем, что тянулся на полтора километра и имел три выхода по своей длине. Подвальные помещения тоже порадовали, как и парочка подземных колодцев. Экий я трус, право слово.

Торжественную церемонию почтили своим присутствием все лидеры страны, даже самые крупные землевладельцы. Не в смысле жиртресты ходячие, а потому что владеют огромными (на их взгляд) земельными угодьями. Этих я подкупил на предварител; ных личных тёрах возможностью определённой индустриализации их земель, если в долю возьмут. Тем более, что прошла в газетах (несколько месяцев назад) уж очень сладкая серия статей, рассказавших о достижениях моего личного агропрома под Петербургом. И куда "жиртресты" денутся от возможности увеличить свои же доходы с земель в аграрной стране в нескплько раз? Или испугаются и откажутся?

Сепаратисты скукожились в своих требованиях до справедливой доли голосов в будущем господарском Верховном Совете. Всё-таки есть вариант, что Бессарабия примкнёт и тогда молдаване увеличатся в процентном соотношении в общем населении.