Черный поток

– Что нам известно? Первое убийство: пожилой мужчина зарублен острым предметом, предположительно, топором. Удар нанесен с большой силой. В руке убитый сжимал завернутый в бумагу камень. Вместе с ним умерщвлен и его внук. Второе убийство: известный журналист проткнут насквозь орудием, похожим на шпагу… Зрелищно! Постановочно! Сцена первая, явление второе! Очень театральные убийства, вы не находите? Проверяли театры, актеров? Отставных особенно?

Рында резко обернулся к Зигунову, делающему наброски в блокноте. На морщинистой коже щек проступил румянец. Доцента явно захватил азарт поиска, и Зигунов невольно улыбнулся. Несмотря на то что старик был слегка с придурью, рассуждал он дельно. Театральность и постановочность в убийствах присутствовала, спятивший актер или постановщик – реальная версия. Проверим.

– Правильно Зорин сделал, что отправил вас ко мне. Он, безусловно, прекрасный специалист и виртуозно работает с источниками. Но уж больно узко и сухо воспринимает данные. Не видит за ними масштаба, действующих лиц. А здесь надо думать шире. Ab ovo usque ad mala, как говорили древние римляне. От яиц до яблок. Надо все принять в расчет.

– Собственно, за этим я и пришел.

– И верно поступили, дорогой Порфирий Петрович! Мы с вами…

– Я Петр Сергеевич. И вот что, давайте уже без этих присказок, они меня невероятно раздражают. Можете более официально выражать свои мысли?

– А? – Рында, казалось, вынырнул откуда-то из глубин своих мыслей и удивленно уставился на гостя. – Что? А, конечно… Я не хотел вас никак… Порфирий Петрович – это же великий сыщик, талантливо описанный Федором Михайловичем Достоевским, я думал, это комплимент…

– Знаем, читали. Не надо комплиментов, – нахмурился Зигунов. – Называйте меня «товарищ майор» или по имени-отчеству.

На душе полегчало. Уж очень сильно раздражал его многоуважаемый знаток искусств, а ради дела надо было держать себя в руках. Теперь справляться со словесным извержением собеседника получалось чуточку легче.

Однако старик не обиделся, а что-то забормотал себе под нос, подошел к книжной полке, достал один из многочисленных томов, стал лихорадочно перелистывать страницы длинным узловатым пальцем, затем бросил книгу и подбежал к Петру.

– Погодите-погодите. Вы говорите, был камень, который нашли у первого убитого? Камень – то есть Петр! Скала! Как вам такая версия? Может, проверить всех Петров?

– Проверим, – вздохнул Зигунов.

– Или вот еще мыслишка… Камень этот был завернут в бумагу и перетянут веревкой. Так? Чтобы его развязать, пришлось бы потратить время. Распутать узлы и все такое.

– Видимо, да. Пострадавший так и не успел этого сделать. Узлы были сильно затянуты.

– А кем работал убитый? Я читал в газетах, что он занимался финансовыми операциями. Но не за кассой же он сидел в супермаркете, правильно? В банке служил? В какой-то инвестиционной конторе? Где?

– Он занимался займами. Давал деньги под огромные проценты. Возвращать долги часто бывало нечем. Понятно, что это много врагов, искалеченных судеб. Всех проверяем.

– Хм-хм… очень-очень интересно… Похоже… Кое-что проясняется…

Доцент поднял указательный палец в назидательном жесте и продолжал как ни в чем не бывало:

– Что ж, продолжим искать ultĭma ratio regum – последний довод королей, который сможет разнести ваши сомнения в щепки. Пусть такой подход ненадолго станет нашим модусом операнди, и когда мы найдем принцип, идею, тогда найдем и убийцу.

– Вы что-то нашли?

– Подождите-подождите. Я думаю. Второе убийство было сделано мечом или шпагой… Так мечом или шпагой, кстати? Чем именно?

– Скорее орудие можно шпагой назвать. Вертел, стилизованный под шпагу.

– Шпага, значит. Тогда, может быть, дуэль.

Зигунов кивнул. Все же старик соображал в верном направлении, хотя рассуждения его шли весьма запутанным путем.

– Так, дуэль-дуэль. Может «Капитанская дочка»? Но Петруша Гринев выжил… Нет. «Каменный гость»? Фауст и Валентин?

– Мы думали про дуэль, да, – кивнул Зигунов.

– Надо будет поспрашивать в сувенирных и на всяких туристических раскладках. Не покупали ли у них набор из двух шпаг? – предложил Рында, делая рукой выпад.

– Вторую шпагу мы не нашли, беспорядка особого тоже в помещении не было. Если и дуэль, то без сопротивления второй стороны.

Пожилой доцент поджал губы и стал ходить из одного угла кабинета в другой. Сейчас он как никогда походил на задумавшегося над чем-то преподавателя. А Петр сидел нерадивым учеником и не мог придумать ни одной стоящей идеи.