Черный поток

Внутри лежал камень. Зигунов придирчиво осмотрел его, попробовал пальцем в перчатке серую шершавую поверхность. Обычный кусок дорожного гравия, ничем не примечательный. Тут, рядом с домом, как раз рассыпана куча. Какая-то чушь. Он еще раз вгляделся в тусклые серые гани. На бумаге не было никаких записей и пометок.

Как поведал медик, в руке Семена Марковича Красовского, директора городского отделения микрокредитных контор «Деньгомиг», был зажат камень в бумажке, и он так его и не выпустил, даже получив два удара по голове. И все это имело бы смысл, если бы речь шла о ковбойском фильме, где герои в мохнатых шубах умирают, не выпустив из кулака самородки, но на убитом был спортивный костюм модели «Олимпиада-80», а орудием убийства был совсем не «смит-энд-вессон», а нечто куда более похожее на томагавк.

Судмедэксперт, кряхтя и охая, поднялся с пола и заглянул Зигунову через плечо.

– Да уж… Стоило так цепляться. – Он прокашлялся. – Теперь по поводу трупов, если вкратце…

Он подцепил Зигунова и Клименкова за локоть и, уже привычным движением переступив тело, вывел из прихожей в комнату – подальше от понятых, которые явно заскучали сидеть на табуретках с недовольным, нахохленным оперативником и теперь вытягивали шеи что есть сил, пытаясь разглядеть что-нибудь через стекло межкомнатной двери.

– Мои предположения таковы. Первый удар старику нанесли со спины, причем, судя по углу наклона, перед этим жертва сильно нагнула голову. Наверное, повернулся к лампочке, посмотреть на этот сверток, тут убийца и нанес удар в область затылка, примерно так. – Медик расставил ноги и махнул в воздухе резиновым кулаком. – Удар был такой силы, что жертву развернуло, и второй удар – смертельный, раскроивший височную кость, – она получила уже лежа на полу.

Петр молча кивал головой, задумчиво глядя туда, куда тыкал резиновым пальцем судмедэксперт, но все равно не мог избавиться от навязчивой картины – лопнувший от спелости гранат на азербайджанском рынке, куда ходил в детстве с отцом, и жирные черные мухи, которые ползают внутри…

– И второй труп… Ох. – Медик потер толстую переносицу рукавом халата и затараторил, стараясь побыстрей выдать информацию: – Молодой мужчина, подросток, если быть более точным, предположительно шестнадцати лет, полного телосложения, множественные ранения области головы, шеи и правой руки. Нанесены тем же оружием… Это тоже предположение, скажем точно после вскрытия… – Продолжая говорить, он извлек из кармана пачку сигарет и ловко выстрелил одну из них себе в рот, но, встретив неодобрительный взгляд Зигунова, нахмурился и не стал закуривать. – Ох… Как я уже говорил – почти наверняка топором. Скорее всего, это был туристический топорик или что-то вроде, не слишком большое, но тяжелое.

– Томагавк? – зачем-то спросил Зигунов.

– Что? А, ну да, что-то вроде томагавка. Но скорее что-то с более широким лезвием. Что еще сказать… Убийца – сильный физически, удар нанесен справа, наверное, это пока все. Остальное будет в заключении, сам понимаешь, пока секционная, экспертиза, то да се – это несколько дней… – Сигарета, словно у фокусника, снова возникла у него во рту, и, чиркая на ходу зажигалкой, он направился к входной двери. – Короче, если проявится вдруг что-то интересное – я телефон помню.

Дверь захлопнулась, и из-за нее раздался звонкий резиновый звук снимаемых перчаток, гулкий в пустоте лестничной клетки. Петр мрачно огляделся: в большой комнате, обставленной с шиком конца восьмидесятых – лакированной мебелью и хрусталем, царил разгром – содержимое полок в спешке было свернуто на пол, книги валялись, бесстыдно распахнув страницы, разоренные шкафы сиротливо чернели пустотой. Но дальний угол у окна сохранился нетронутым, а в детскую преступник, похоже, вовсе не заходил. Все верно, участковый говорил, что убийцу спугнули. Сосед снизу, бдительный старичок, услышав шум и крики мальчика, принялся звонить в дверь, потом спустился обратно за телефоном, и в этот момент убийца улизнул.

Но… Квартира после ограбления – картина Зигунову знакомая и привычная, а тут… Смущала какая-то неряшливость, нарочитый непрофессионализм. Раскрытый и вывернутый бумажник Красовского валялся в метре от тела, однозначно намекая на мотив ограбления, но при этом часы, навскидку не из дешевых, с руки не пропали. Такой старый хрыч больше пары тысяч в кошельке нипочем таскать не будет, ребенку ясно, а вот статуэтки на верхних полках, картины на стенах…

Интересно было бы загнать сюда оценщика, чутье подсказывало Зигунову, что антиквариата тут – еще пару-тройку таких квартир купить можно. Сейф под ванной, который опера обнаружили через три минуты пребывания в квартире, преступника, похоже, не заинтересовал вовсе. Да, грабитель из него дерьмовый, опер хмыкнул было, но сразу осекся. Зато убийца превосходный, хладнокровный, без раздумий и жалости.