Черный пролетарий

Вино приструнило ноги. Жёлудь не рыпнулся, когда топорище врезалось в предплечье, а только прикрылся согнутой рукой. В глазах помутилось от боли. Жёлудь шатнулся, но устоял. Пацан не зверствовал, в голову не метил, а снова ударил в то же место близь плеча. Он привык дуплить пьяных и ведал, как с пары ударов посадить человека, не причинив существенного вреда. Жёлудь вытерпел. Колени ослабли. Захотелось плюхнуться и передохнуть. Качнулся вперёд.

В тот же миг остриё ножа чиркнуло мальчишке по горлу.

Пацан замахнулся топорищем, но почувствовал боль, отпрянул. Провёл рукой по шее, захрипел, поднёс руку к глазам. Ладонь была в крови, с перепугу показалось, что на вдохе в рану входит холодный воздух. Пацан истошно заорал, бросил топорище, закашлялся и бросился в дом.

Жёлудь улыбнулся и шагнул к свалке.

Парня с ремнём Михан одолел, пригнувшись и бросившись в атаку. Ударил головой в пузо, поймал согнувшегося противника в захват, приподнял и швырнул об землю. Топнул по рёбрам литой подошвой берца. Подпрыгнул и обрушился обеими ногами на живот. Пацан скрючился и заскулил. Потирая спину, куда несильно прилетела бляха, стажёр развернулся к юноше с поленом, вскочившему на ноги.

— Куд-да?! — размахнувшись кулаком, Михан от всей души пробил пацанчику фанеру. Ревнитель уличного порядка скукожился, задохал, закрёхал и не смог ответить на этот простой вопрос.

Потирая плечо костяшками пальцев, сжимающих нож, приблизился Жёлудь, пьяно и зверски улыбаясь.

— Давай валить отсюда. Темнота вещь хорошая, но резаный щас тревогу поднимет.

Зашагали быстро прочь из тупика.

— Человек человеку драйв, — Михан встряхнулся.

— И не говори.

— Ты бы нож убрал.

— Спецом руку отсушить хотел, гнида, — молодой лучник пристроил клинок в ножнах и снова принялся массировать ушиб. — Прикинь, топорищем бил.

— Никогда о таком не слышал.

— Научил же кто-то козла, — поморщился Жёлудь. — Больно прилетает, слушай.

— Столичные примочки, — как бывалый, определил Михан. — Да только хрен им в грызло. Видал, как я их уделал?

— Не помню, чтобы ты так дрался когда-нибудь. Это тебя спецом научили? — подпустил Жёлудь. — Или тебе в роте фанеру напробивали, а ты на молодых оторвался?

— Дурило, не знаешь ни хрена. В дружине сразу учат конкретным боевым примочкам, чтоб не только за себя постоять, но и товарища прикрыть. От сплочённости зависит победа всего подразделения, а от подразделения может зависеть войско и судьба Родины, — пафос дал понять, что со стажёром провели занятия по политической подготовке. — Ты только из лука стрелять умеешь. В рукопашной супротив княжеского ратника ты ноль. Даже я в ближнем бою тебя победю.

— Не победишь, я тебя побеждю.

Не дойдя десятка шагов, парни остановились и развернулись лицом к лицу.

— Забьёмся? — тихо, но с угрозой спросил Михан.

Жёлудь сильно потёр руку. Он совершенно не чувствовал себя резвым. В глазах не двоилось и в ушах не шумело, однако ноги не слушались как после водки.

— Что ты разбуянился, Ранний? — хмуро вопросил он. — Своих не признаёшь?

Михан развернулся и двинулся как ни в чём не бывало, весело насвистывая.