Черный роман

Марло неинтересен и банален лишь для тех читателей, которые привыкли оценивать своеобразие героя по его профилю (вспомним хотя бы прославленный великолепный нос Холмса!) или по его странным привычкам (любовь Эркюля Пуаро к духам!). Как индивидуальность, Марло производит достаточно сильное впечатление своеобразием и широким диапазоном своих действий и эмоций — от агрессивности до скрытой симпатии к бедным и одиноким людям, своим пренебрежением к мелочной будничной суете, настороженным вниманием к возможной опасности, знанием того «человеческого зверинца», в котором он вынужден жить, склонностью к неожиданным действиям, самообладанием и резкостью по отношению к тем, кто пытается его запугать, и, наконец, своеобразным горьким юмором, пронизывающим его монологи. И все эти черты не декларируются автором в расчете на доверие читателя, а проявляются в конкретных поступках и ситуациях, давая нам возможность самим составить характеристику героя, а не довольствоваться списком его странностей.

Марло убеждает нас в том, что он существует именно потому, что в нем нет ничего «странного». Он нередко ошибается, долго блуждает в поисках верного пути, может, поторопившись, совершить оплошность, за которую иной раз дорого расплачивается. Но даже когда он проявляет находчивость, смелость или хладнокровие, необычные для заурядного человека, мы не сомневаемся в реальности его поступков, потому что они мотивированы и обстоятельствами, и чертами его характера, о котором у нас уже сложилось вполне определенное представление.

Свидетель и участник чужих трагедий, Марло переживает и свою личную трагедию, о которой он не говорит, но которая сама собой раскрывается перед внимательным читателем. За внешним пессимизмом и цинизмом этого человека кроется отвращение к грязи буржуазного болота, чувство справедливости, решительный отказ участвовать в игре, в которую его пытаются втянуть гангстеры и полицейские. Марло отдает себе отчет, что своими действиями одиночки он не в силах исправить этот продажный мир, и все же идет по выбранному им пути с упорством, внушающим уважение, потому что оно выражает его непоколебимую уверенность в своей правоте. Индивидуальность перерастает в тип. И это не тип сыщика, преследующего преступника со страстью охотничьей собаки или решающего задачу с маниакальным увлечением любителя головоломок. Это тип того же бунтаря-одиночки, выступающего против деградирующего буржуазного общества, который мы в различных вариациях встречаем в произведениях чуть ли не всех крупных писателей-реалистов и в котором, несмотря на его практическое бессилие, нас подкупает неугасающая человеческая чистота.

Эта близость к принципам критического реализма, общественная значимость его обличений и гуманизм выделяют Чендлера из среды его коллег по жанру. Разумеется, у него нет никакой позитивной программы, но в ту эпоху и в том обществе, где столько разрушительных сил набрасывается на все человечески здоровое и нормальное, авторы, подобные Чендлеру, уже самим своим отрицанием порочного и гнилого осуществляют созидательный акт.

Несмотря на некоторые уже упомянутые слабости, Чендлер умеет и художественно защитить свои позиции. Его бесспорный талант беллетриста сказывается и в умении вдохнуть жизнь даже в эпизодические персонажи, передать атмосферу преступного мира, и в остроумных лаконичных замечаниях героя, и в диалоге. И все же основное достоинство писателя— острая полемика с лицемерной буржуазной моралью.

Одним из самых известных писателей в послевоенный период стал Джеймс Хедли Чейз (настоящее имя Рене Реймонд, род. в 1906 году). Чейз — автор около семидесяти романов, причем тираж некоторых из них превысил два миллиона экземпляров, а его бестселлер «Орхидей для мисс Блэндиш не будет» был издан тиражом более семи миллионов экземпляров. Среди его книг, особенно пользующихся успехом, можно назвать романы: «Ева», «Реквием блондинкам» (опубликованы под псевдонимом Реймонд Маршалл), «Не доверяй лисе», «В зыбкой тени», «Смерть на особый лад», «Похороны на мой счет», «Занятия для мужчин» и ряд других.[55] Но самый интересный и характерный из них все-таки тот, которым Чейз начал свою писательскую карьеру и который он в 1961 году выпустил новым, переработанным и модернизированным изданием, — «Орхидей для мисс Блэндиш не будет».

В начале романа нет ни загадки, ни преступления. Расследование, как таковое, начинается лишь с середины книги, когда мы полностью осведомлены и о преступлении, и о преступнике, так что нам не остается ничего другого, как следить за тем, сумеет ли сыщик узнать все то, что уже известно нам.