Черный ростовщик

Та снова грустно кивнула. Мол, сама теперь понимаю, только что делать-то? Дон Себастьян озадаченно присвистнул. Действительно, хитро придумано. Ростовщик давал в долг под залог души, индейцы убивали должников, и те отправлялись прямиком в ад. Если покойников еще и грабили — что наверняка — то нерастраченные денежки возвращались к ростовщику, и их снова можно было пускать в оборот.

— А что же инквизиция?

— Инквизиция следит за ним, — сказал падре Доминик. — Это я точно знаю. Но этот Брамс хитрый, точно черт. Нет никаких доказательств против него, даже ни одного свидетеля не нашли. Одни слухи по городу ползут, да и те всегда через третьи руки. Но теперь он не отвертится! Ведь сколько народу погибло…

— Ох, пожалуйста, — взмолилась Диана. — Если его сожгут, как же я расплачусь?

— Я помогу, — любезно предложил Эспада.

— У тебя есть шестьдесят дублонов?

— У меня есть шпага и никакого снисхождения к врагам веры, — отозвался дон Себастьян. — Я вызову этого Брамса на дуэль и убью. А потом сожжем его бумаги, и вопрос будет исчерпан.

— Погодите, погодите, — вмешался падре Доминик. — Даже если вы убьете Брамса, он тут только посредник, а кредитор-то получается — сам дьявол. Ведь он — получатель залога. А его вы на дуэль не вызовете.

— Почему нет?

— Потому что он просто не примет ваш вызов, — вздохнул монах. — Если бы с дьяволом было так легко покончить, его бы давно изничтожили. Нет, чтобы спасти душу этой неосмотрительной дамы, нужно вначале вернуть ее долг, а уже потом — все остальное.

— Чтобы отдать шестьдесят дублонов, их надо для начала иметь, — напомнил Эспада. — У вас есть такие деньги?

— Да.

В наступившей гробовой тишине падре Доминик извлек из-под рясы увесистый кожаный мешочек. Тонкий и длинный, как колбаса, он мог свободно обернуться вокруг пояса. Внутри были монеты. Падре аккуратно высыпал их на камень и спокойно пересчитал. Получилось ровно сто двадцать одно эскудо. К сожалению, большей частью серебром, а его обменная стоимость постоянно менялась, причем вниз куда чаще, чем вверх. Но если добавить к этому авторитет Святой Инквизиции, получалось достаточно, чтобы спасти душу Дианы.

Девушка смотрела на это с широко раскрытыми глазами.

— Но… Но вы же хотели на эти деньги построить церковь…

— Церковь — это средство, — спокойно сказал монах. — А целью для меня всегда было спасение душ. Вот мы твою душу и спасем. Только ты уж своей последующей жизнью постарайся доказать, что мы делаем это не напрасно.

Диана только и смогла, что кивнуть в ответ.

* * *

Человек предполагает, а Бог располагает. В этом наши герои еще раз убедились, когда вернулись в Каракас.

Город бурлил, точно котел с кипятком. Пузыри-слухи, один причудливее другого, всплывали не пойми откуда и тотчас же лопались, опровергнутые фактами или собственной нелепостью. Дон Себастьян, пока сидел в придорожной таверне, чего только не наслушался. Вплоть до того, что конец света уже настал, но Бог потерял расписание мероприятий, и теперь творится черт-те что. Ну да чем-чем, а неразберихой испанского солдата не напугаешь и даже не удивишь. Его вообще удивить сложно.

Вот Диану они с падре Домиником удивили — это да. Можно даже сказать, озадачили. Конечно, в беде бы ее в любом случае не оставили, но вот так, широким жестом выложить шестьдесят дублонов — это произвело на девушку сильное впечатление.

Ну, пусть не выложить, а рискнуть ими, но все же. Риск-то был немалый, хотя и понимали они с падре его по-разному. Монах не сомневался, что Святая Инквизиция, конфисковав имущество ростовщика, непременно выделит из них средства на церковь, а — еще лучше — на восстановление собора, за которое падре Доминик боролся уже не один год. Главное, чтобы этот злодей не улизнул от расплаты. Дон Себастьян, напротив, мало беспокоился по поводу возможного бегства ростовщика — и не таких догоняли, — а вот в щедрость Святой Инквизиции не верил.

Как вскоре выяснилось, их опасения были не напрасны.

В город они прибыли ближе к полудню, без спешки и даже с относительным комфортом. На дороге им встретилась телега, неспешно влекомая парой ленивых мулов. Управлял ими, а точнее, просто шагал сбоку, невысокий мужчина в поношенной одежде и широкополой соломенной шляпе. Как выяснилось, местный крестьянин, который вез на городской рынок дары своего огорода. Дары довольно скудные, зато всем хватило места, и они доехали почти до самого Каракаса. Могли бы и в город въехать, но, как совершенно справедливо заметила Диана, приличной девушке не следовало щеголять на людях в рваном платье.