Черный русский. История одной судьбы

Та легкость, с которой Фредерик общался с таким человеком, как Китчен, отражает его уверенность в себе, равно как и удовлетворенность своими успехами. Но он привлекал к себе внимание не только иностранных туристов. Столь же спокоен был Фредерик, когда общался с теми, за кем замечал абсурдные претензии на часть его прибылей, с таким трудом заработанных. Иные проблемы, с которыми он столкнулся, такие как наличие церкви неподалеку, требовали сил и изобретательности; но следующая проблема была скорее досадной помехой, от которой нужно было избавиться.

В декабре 1912 года русское и французское общества драматических писателей и композиторов подписали соглашение о правах интеллектуальной собственности, которое должно были вступить в силу 30 октября 1913 года, как раз когда Фредерик открывал второй зимний сезон в «Максиме» после реконструкции интерьера. Прежде театральные директора в России и Франции делали с музыкой и произведениями, созданными за границей, что хотели. Новое соглашение должно было положить конец неавторизованному использованию и плагиату. Поскольку в России в то время царила парижская мода, французы могли много от этого выиграть и были особенно заинтересованы в реализации договора по части одной из самых ценных статей экспорта – популярной музыки.

В Москве интересы французского объединения представлял энергичный, щепетильный, но не очень умный или же просто не очень успешный русский юрист по имени Григорий Григорьевич Конский. Потенциально это было очень выгодное для него назначение, потому что в городе было немало мест, где исполняли новейшую французскую музыку, и потому что он должен был получать процент с каждых авторских отчислений, которые удавалось ему взыскать для своих клиентов. Конский упрямо преследовал Фредерика в течение пяти лет. Но «добыча» оказалась коварнее охотника.

В первых числах апреля 1913 года, через пять месяцев после того, как соглашение должно было вступить в силу, и в то самое время, когда начинался летний сезон, Конский начал обход известных московских театров и ресторанов, где обычно исполнялась популярная французская музыка. Его первая, разведочная беседа с Фредериком, к которому он обратился как к самому важному участнику правления «Аквариума», прошла неважно. Фредерик начал с симуляции неопытности. Он сослался на то, что был новичком в области управления эстрадным театром и не мог пойти на такой риск – разозлить партнеров тем, что создаст прецедент, первым открыто выплатив авторский гонорар. Он не отрицал обоснованность французских претензий, но предложил хитрое решение: возможно, лучше всего произвести оплату тайно, без подписания контракта.

Конский не мог принять этого предложения, поскольку это грозило нарушением международного соглашения: законные выплаты плохо сочетались с передачей денег под столом. Фредерик, очевидно, решил, что может «поиграть» с Конским, вместо того чтобы заплатить ему. Он попытался отвлечь от себя внимание Конского, сказав, что юрист должен обратиться к Алексею Акимовичу Судакову (известному и уважаемому владельцу «Яра» и бывшему начальнику Фредерика), чтобы показать пример сотрудничества по новому закону.

Поначалу эта уловка сработала – она отвлекла Конского, но он не смог договориться и с Судаковым. Бывалые антрепренеры вроде Судакова привыкли свободно использовать французские музыку, пьесы и оперетты и, естественно, начать вдруг платить за права не спешили. Не сдаваясь – и продолжая следовать совету Фредерика договориться с кем-то известным, – Конский обратился к Якову Васильевичу Щукину, владельцу «Сада Эрмитаж» – главного соперника «Аквариума». Щукин изначально согласился что-то заплатить, но потом внезапно передумал и отложил оплату, якобы потому, что весенний сезон был холодным, его сад пустовал, и деньги не поступали. И все же Конский был очень воодушевлен изначальным согласием и, решив, что его план сработал, вернулся к Фредерику с вопросом, подпишут ли он и его партнеры контракт теперь, вслед за Щукиным. Как Конский докладывал своему начальнику в Санкт-Петербурге, «Томас ответил, что, учитывая важность и влияние Щукина, „Аквариум”, без сомнений, согласится».

Ответ Фредерика очень обрадовал Конского, решившего, что домино складывается именно так, как он рассчитывал. «Вообразите, какие последствия это будет иметь!!!» – ликовал он. Конский ожидал, что один только Фредерик будет платить французскому обществу около 2500 рублей в год (то есть десятки тысяч долларов по нынешнему курсу), что принесет ему от 200 до 300 рублей комиссионных – сумму, равную его обычному доходу за несколько месяцев. Когда же заплатят и другие владельцы, он получит и того больше.