Черный рыцарь Артур Ярош. Книга 3. Защитник униженных

Несчастная мать встреченного мною в ночь Рождества мальчика скоро скончалась, и я взял под свое покровительство бедного сироту. Как я узнал от бедной женщины, рассказавшей мне перед смертью, всю печальную повесть своей жизни, она была француженка и прибыла в Лондон вместе с мужем и единственным ребенком. Но ее муж скоро умер, и несчастная около года бедствовала, еле прокармливая себя и мальчугана. Она просила меня отправить ее сынишку в Париж, снабдив меня адресом ее родных, которые, по ее словам, охотно приняли бы бедного сиротку.

После смерти бедной женщины я решил сам отвести мальчика на его родину. Но приехав в Париж, я скоро узнал, что родственники бедного сироты уже покинули Париж, уехав неизвестно куда.

Везти мальчика обратно в Лондон я не хотел, тем более, что он плохо говорил по-английски. Я был того мнения, что на его французской родине легче будет обеспечить его будущее. Я отдал его в один из лучших пансионов, попросив содержателя заботливо смотреть за бедным сиротой. Больше месяца прожил я в Париже, и за это время я имел много случаев ближе приглядеться к свирепствующей в этой мировой столице нужде.

Я забыл вам сказать, г-н князь, что я прибыл в Париж инкогнито, так как я был намерен пожертвовать громадную сумму на оказание помощи сиротам и детям неимущих родителей. Часто посещал я самые бедные кварталы Парижа, чтобы собственными глазами видеть горе и нужду, с которыми я хотел бороться.

Однажды, возвратившись поздним вечером на свою квартиру, я был поражен страшной неожиданностью. Не успел я коснуться звонка наружной двери, как ко мне подошли два полицейских агента, и старший из них сказал мне:

– Идите за мной, вы арестованы именем закона.

Не зная за собой никакой вины, я со спокойной душой последовал за полицейскими. Я не стану описывать вам все мытарства, которые я пережил в французской столице, но скажу вам вкратце, жертвой какого рокового недоумения я стал.

Увы, это была роковая ошибка, которая должна была разъясниться в обыкновенное спокойное время. Но тогда во Франции, а особенно в Париже, царила страшная смута, во время которой республиканцы подвергались страшным гонениям и жестоким преследованиям.

За одно неосторожное слово человек мог бы поплатиться головой. И вот злому року угодно было, чтобы вымышленное имя, под которым я проживал тогда в Париже, было тождественно с именем одного американца, ревностно помогавшего французским республиканцам.

Напрасно я оправдывался и заклинал своих судей, напрасно я называл свое настоящее имя и клялся, что я английский лорд Вардмур. Моим словам не поверили? И я должен был еще благодарить своих палачей за их снисходительность, когда они взамен смертной казни сослали меня в эту каторжную тюрьму».

Лорд закончил свой рассказ, и его слушатели с участием посмотрели на неопасную жертву слепого случая и людской ошибки.

Князь Фельс крепко пожал ему руку. В своем волнении он не был в силах сказать и слово.

Никто не заметил, с каким живым интересом Пухлер слушал рассказ лорда. И все оглянулись на него с изумлением, когда вдруг раздался его голос:

– Господа, и я жертва несправедливости! Я не ехал на эту каторгу по своей вине, жестокость и произвол дурных людей толкнули меня на тот путь, который привел меня в эту обитель людского горя!

Глава 67. Печальная повесть

«Мое имя Николай Пухлер, – начал француз свой рассказ, когда его трое слушателей снова уселись на своих местах, – и я родился в замке одного графа, у которого мой отец служил кучером.

С самого детства я выполнял разную черную работу.

Сначала я исполнял должность поваренка на кухне, помогая всем слугам и служанкам замка. Взрослым мальчиком я служил на конюшне чем-то вроде помощника своего отца. Словом, меня готовили в кучера, и, может быть, я когда-нибудь занял бы место своего отца.

Но судьба решила иначе.

Меня еще в детстве называли буйным мальчиком, и я часто подвергался более или менее строгим наказаниям за ту или другую наглость. Еще мальчиком я обладал необыкновенной силой, я был рослым, широкоплечим, не по летам. Я не давал спуску никому, и старшие слуги часто жаловались на меня отцу, наказания нисколько не страшили меня.

Однажды со мной приключился случай сам по себе незначительный, который, однако, послужил началом этой трагедии, жертвой которой вы видите меня теперь пред собой, мои почтенные слушатели.

Управляющим графского замка был некий Жан Катильон, не молодой уже человек, холостой, но известный во всем замке, как злой и грубый тиран. Кроме того, он пользовался дурней славой гнусного развратника. Указывали на десятки жертв этого скота в образе человека.

У этого управляющего, была огромная собака, которую он берег и хранил, как самое дорогое для него во всем мире. Казалось, этот человек, в котором, по-видимому, не было ни искры человеческого чувства, посвятил всю свою привязанность этому четвероногому другу. И по капризному случаю угодно было, чтобы эта собака управляющего играла такую роковую роль в моей жизни.