Черный Рыцарь

Охотники и дамы издали возглас восхищения. Герцог оглянулся, в данный момент его интересовало только одно: какое впечатление он произвёл на юную бургундку.

Та же одарила Генриха многообещающим взором, в котором читались любовь и желание.

Барон Ла Доль, находившийся подле дочери на протяжении всей охоты, мог поклясться, что завтра герцог попросит её руки, а он обретёт верного союзника.

* * *

И вот настал ответственный момент, ради которого Франциск проделал столь долгий путь из Доля в Труа. Бернардетта превзошла все ожидания барона, прекрасно справившись со своей ролью, и не на шутку увлеклась пожилым герцогом (надо отдать должное – для своего зрелого возраста он выглядел отменно). На следующий день после охоты барон, не желая терять завоёванных позиций, испросил у Генриха личную аудиенцию. И тот, разумеется, не отказал, ибо намеревался просить руки Бернардетты.

После обмена светскими любезностями барон первым перешёл к делу:

– Монсеньор, смею напомнить вам о своём письме…

Генрих наморщил лоб, по правде говоря, он уже благополучно забыл о нём.

– Ах, барон, в последнее время так много всего случилось… Не напомните ли мне суть изложенного в том письме дела?

– Разумеется, ваша светлость. Я осторожно намекал вам на то, что участь земель Лангруа-Атюйе окончательно не решена… – осторожно высказался Франциск.

Генрих сразу же понял, куда клонит его гость.

– Графиня де Лангр по-прежнему сохраняет формальную независимость своих земель. Удивительно, на что она рассчитывает?.. Граф Бургундский слаб… Вряд ли она сможет рассчитывать на чью-либо военную помощь, – закончил свою мысль Ла Доль.

Лицо Генриха приобрело хищное выражение.

– М-да… Земли Лангруа-Атюйе, несомненно, лакомый кусок… – заметил он и без обиняков спросил: – Неужели вы, сударь, имеете на него виды?

– В некотором роде, монсеньор, – признался барон, ибо юлить не было никакого смысла.

– Вы намерены просить у меня военной помощи? – предположил Генрих.

– И да, и нет, монсеньор. Я хочу предложить вам взаимовыгодный союз, благодаря которому вы обретёте Лангруа-Атюйе, а я – корону Бургундского графства.

Глаза герцога расширились от удивления.

– Вы дерзки, барон. Вероятно, у вас есть план действий?..

– Безусловно, монсеньор. И, если вы снизойдёте выслушать его…

Генрих жестом прервал барона.

– Не тратьте лишних слов, сударь. Переходите прямо к делу…

И барон поведал герцогу о том, что он, прямой потомок виконта Обри, правившего Маконом и получившего Бургундию в наместничество от самого графа Гуго Чёрного. А нынешний правящий бургундский дом также происходит от наместников, но получивших графство в управление гораздо позже Маконов, и что многие бароны графства поддерживают его.

– У вас есть генеалогическая грамота, подтверждающая право на престол? – на всякий случай поинтересовался герцог.

– О да, монсеньор! И вы можете с ней ознакомиться. – И барон потянул Генриху свиток, заверенный печатью Гуго Чёрного.

Герцог развернул его и внимательно просмотрел.

– Что ж, я удовлетворён увиденным, сударь, – подытожил он. – Думаю, наш союз увенчается успехом, не только военный, но и родственный…

Генрих многозначительно посмотрел на барона. Тот понял, что не ошибся и рассчитал всё правильно: речь пойдёт о Бернардетте.

Через несколько дней герцог официально объявил о своей помолвке с Бернардеттой Ла Доль. И почти сразу же, не без участия Урсулы, он удалил из Труа виконтессу де Арси и её дочь, бывшую фаворитку, которые отправились в свои владения.

Барон и баронесса отправились обратно в Доль, дабы подготовить достойное приданое для дочери. Герцог же был категорически против, дабы Бернардетта покинула Труа с родителями, предоставив ей покои, которые немногим ранее занимала очаровательная фаворитка. Так что девушка осталась в резиденции герцога на правах невесты.

Печальный пример фаворитки, удалённой от двора, охладил желание придворных дам и их дочерей, мечтавших упасть в объятия Генриха. Они старались выказывать бургундке всяческое почтение. Но та, предупрежденная матерью и унаследовавшая её тонкое чутьё в женских делах, держалась настороже.

Глава 14

Вернувшись в Доль, барон тотчас отписал письмо Гильому II в Безансон. Он признался, что посетил Труа и имел честь видеть герцога Лимбургского. Разумеется, его визит носил частный характер. Барон не забыл напомнить графу, что его жена приходится племянницей Генриху Лимбургскому, и потому он, подчинившись её настояниям, отправился в Труа (предусмотрительно умолчав о том, что его дочь – невеста герцога).

Затем барон долго и пространно разглагольствовал о состоянии дел в Нижней Лотарингии, а также о настроениях, царивших на сопредельных землях. И в завершение своего многословного послания он выказывал опасения, что Генрих Лотарингский планирует подчинить независимое графство Лангруа-Атюйе, несмотря на то, что графиня де Лангр заручилась поддержкой Безансона.