Чёрный шаман (СИ)

Что касается выскочившего из юрты демона, коего оседлал Олег, то тут все было просто. Это был мотоцикл с небольшими дополнениями. А именно, Куманов для придания мотоциклу по-настоящему демонического вида, давным-давно сделал из хорошо проклеенного костным клеем бумаги, муляж Чужого со скалящейся пастью из которой выстрелил этот бронебойный "язык" с зубами. Все это покрасил в черный цвет и покрыл лаком.

Он внес в образ только одно изменение, а именно добавил глаза в которые вставил зеленые светодиоды из носа черепа, что не были задействованы.

Из четырех спинных трубчатых отростков густо валил сизый дым. Сказывалось паршивое качество самопального бензина, но так даже было лучше. Заметнее.

Более того, Олег изрядно помучившись, но для механика нет ничего невозможного, сделал небольшую механизацию и лапы Чужого приходили в движение словно он действительно бежал. А то ведь кто-нибудь глазастый мог увидеть, что лапы не шевелятся и у всех могли возникнуть подозрения, что что-то тут не так и логично предположить, что демон-то ненастоящий! Но вкупе с нестандартным звуковым сигналом, это было вообще что-то с чем-то.

Так что требовалось всего десять минут, чтобы "урал" разительно преобразился и действительно стал ожившим кошмаром, вырвавшимся из Ада тварью.

Эффект от появления демона оказался ожидаемым. Кони от пугающего рева взбесились и стали разбегаться из-за чего случилось множество столкновений и падений. Да и всадники впали в шоковое состояние. А когда наконец разглядели, что к чему, то тут-то и началось самое интересное. У большинства натурально волосы на головах встали дыбом, а уж сколько криков ужаса было…

Вновь заработали янычары, когда большая часть всадников, вновь сгруппировалась, что сбежать в проход между холмами, с которых они спустились.

"Теперь на мой караван точно никто не рискнет напасть", — подумал Олег, наблюдая за разбегающимися "татарами".

4

— Прошу тебя, Куман-Ворон, не убивай моих детей и брата, — бухнувшись на колени, чуть заикаясь попросил бек Донмараен, когда переборов страх и убедившись, что демона больше нет, вернулся назад.

Ему еще повезло, отделался лишь легким заиканием, которое к тому же скорее всего скоро пройдет, а то ведь примерно дюжина нападавших сошли с ума окончательно и безповоротно.

Оставалось только жалеть, что трофейных коней пришлось оставить на попечение хозяина здешних мест, хотя кони очень бы пригодились туда, куда идет караван.

А вот от пленных людей, точнее оставшихся относительно вменяемыми, коих удалось захватить в количестве ста двадцати шести человек. Куманов отказываться не стал. Дополнительные рабочие руки в шахте не помешают. Места конечно мало, но как говорится, в тесноте, да не в обиде! Да и чего обижаться? Тебе же потом меньше тяжелой работы будет, а то и вовсе в надсмотрщики перейдешь. Так что всех разместили… за веслами.

Чуть меньше двух сотен числилось погибшими или получившими тяжелые ранения. Последних быстро перевели в первую категорию. Слетевших с катушек кстати тоже порешили, так сказать из гуманных соображений.

Остальные разбойники ускакали писаясь и какаясь от страха.

От пленных удалось узнать, что поход ведет сам великий хан Джучи, сын величайшего Чингисхана и отец того самого Батыя. А вот идет ли в поход сам Батый, никто из пленников не знал. Да и не важно это по большом}" счету.

— Это как получится, уважаемый бек. В конце концов они могут получить стрелу или пасть под ударом сабли.

— Понимаю…

От стойбища бека Донмараена Олег отошел под парусом, где-то в середине дня, когда утрясли последние дела, благо ветер был попутным и течение реки так же способствовало хорошему ходу.

— Почему ты возвращаешься? Вроде бы собирался лично все сделать… — удивился отец Агний сидя на настиле в носовой части тримарана.

Похоже, священник пережил сердечный приступ. Так как каждое действие ему давалось с трудом. Или просто сильный стресс, но тут нет ничего удивительного. Не каждый день видишь порождение ада наяву. Из-за этого собственно и пропустил все допросы пленников.

— Собирался, но как говорят христиане: человек полагает, а бог — располагает.

— И что случилось?