Черный скрипач (СИ)

Но тут же секретарь взял себя в руки и сказал:

- Но если вы настаиваете, эн Роз, я подготовлю бирки.

- Не надо! – ответил Роз. – Тут ведь совсем близко! Я, пожалуй, пройдусь пешком.

- Один? – с ужасом спросил Фокс.

- Один! – весело подтвердил Чезаре.

- Зачем?

- Посмотреть, какие там улики я мог оставить, - подмигнул Чезаре.

Секретарь так и остался стоять посреди кабинета с разинутым ртом, когда Роз вышел.

Чезаре Роз и не предполагал, что встретит в доме Хуберов «лучших магов столицы». У вдовы в гостиной сидел Эдвард Гисли, бывший претендент на роль Главы Комитета. При виде Чезаре он сощурил желтовато-карие глаза и едва не пронёс чашку с чаем мимо рта.

- Ясных дней, - сказал Роз и кивнул Шоне Хубер, которая побледнела и сделала такое лицо, как будто увидела гадюку. – Я полагал, что найду здесь старшего офицера Одена из вашего участка и старшего офицера Эренрайта из моего. Разве не они ведут дело?

- Офицеры ушли, - сухо ответила Шона и сжала полные яркие губы. Очень яркие. Как будто она уже много раз их сжимала и кусала. Сдерживала чувства?

- Я отпустил их, эн Роз, - Гисли медленно поднялся с дивана, на котором сидел с чашкой чая, и небрежно отсалютовал Чезаре. – Они сделали всё, что могли.

«Ну да, только не уведомили меня, что покинули дом», - мысленно согласился с ним Роз.

- А газетчики тоже уже ушли?

- Да, - очень быстро ответила Шона.

- Газетчики? – не менее быстро спросил Гисли. И переглянулся с вдовой. – Конечно, ушли!

- Жаль, у меня к ним есть пара слов. Ничего, зайду в «Новости Столицы» немножко позже. – Эн Гисли, а вы почему здесь? Вам надо в участок!

Эдвард Гисли посмотрел на диван и чашку чая, стоящую на низком столике.

- А вы не хотите чая? – медленно, словно во сне, произнесла Шона Хубер. Её состояние Роз оценил бы как не слишком хорошее. Эмоциональный фон после сильной вспышки должен быть на спаде, а Шона словно сдерживала экзальтацию.

Роз покосился на Гисли. Тот уже переоделся в парадный мундир. Светло-серое сукно, гладкое и шелковистое, и жёлтые нашивки и шевроны казались совсем новенькими. Расставшись с мыслью о чаепитии, Эдвард натянул жёлтые замшевые перчатки – тоже новёхонькие, судя по швам.

- Что же всё-таки произошло здесь такого, эна Хубер, что вы прибежали ко мне с чудовищными обвинениями? – спросил Чезаре, готовясь отразить её удар – если, конечно, она посмеет.

- Что? – эна Хубер нахмурила чёткие тёмные брови. – Как вы можете не знать?!

- Я хочу слышать вашу версию. Имею право. Во-первых, управление занимается в первую очередь преступлениями Светлых магов и против Светлых магов, во-вторых – не меня ли вы обвинили в первую очередь? Ну так признавайтесь, почему! Хочу сравнить ваши речи с теми, что я услышал от Эренрайта.

Вдова опустила глаза, приложила к ним платок – простой, без кружев и вышивок. Промокнула сначала правый глаз, а потом левый – механическим, бессознательным жестом.

- Он спал беспокойно. Знаете, эти проблемы с мочевым пузырём. В его-то возрасте! – сказала Шона. – И я ушла в другую комнату. А под утро он постучался ко мне и упал на пороге. Его рвало. Кажется, столько рвоты я в жизни не видела. И ещё эта пена…

Гисли сострадательно поморщился и сделал неприятный жест – словно у него подушечки пальцев зудели. Потёр большим пальцем все остальные.

- Я позвала слуг, послала за врач-магом из госпиталя, но пока он пришёл – Уинфред уже умер.

Чезаре подождал немного, но Шона не продолжала свой рассказ, и он, кашлянув, спросил:

- При чём же тут я?

- В его спальне нашли две курительные трубки, одна из которых – ваша, эн Роз. Эн Гисли и эн Оден узнали её. Две трубки и маленькая табакерка, пустая. Почти пустая! Её забрали офицеры. Мы думаем, что в табак подмешали яд.

Чезаре улыбнулся. Так широко, как мог. У Гисли не вышло осуществить свои планы, получив вожделенную должность, и он пошёл на сговор с Шоной Хубер, чтобы свалить с кресла Роза. У неё даже слегка получилось – правда, не фигурально. «Но большего не ждите!» - подумал Роз и кивнул сам себе. А вышло, что кивнул Шоне.

- И это конечно же была моя табакерка, - сказал он с сарказмом. – Ну а вы, эн Гисли, почему просиживаете тут диван? Удалось утвердиться в своих подозрениях или как?

Эдвард тоже изобразил улыбку – его и без того прищуренные жёлтые глаза превратились в щёлочки. Он пошевелил ноздрями, что означало крайнюю степень раздражения, и почесал кончики пальцев о ладони. Ещё немного, и Гисли выйдет из себя.

Роза мутило от этой их выходки. И оттого, как нагло они держались. И если мотивы Гисли были Розу ясны, то почему Шона решилась на убийство мужа, Чезаре не понимал. С этим ещё предстояло разобраться.

Как и с тем, что делать с мерзкой публикацией. Даже если у Гисли и Шоны ничего не выйдет – а у них не выйдет, так как действовали они грубо и впопыхах! – тень на Чезаре Роза уже легла. Все его попытки расследовать смерть несчастного Уинфреда будут истолкованы как желание обелить себя.

Проклятие… Как всё не вовремя.