Черный смерч

— В меня не станут стрелять! — И Бекки решительно объехала Дакира, пропустив его вперед. Дакир не стал возражать.

Топот лошадей послышался не сзади, а слева. Бекки тихо окликнула Дакира; тот обернулся и кивнул головой. Минут через пятнадцать они проехали то место, где тропинка слева соединялась с той, по которой они ехали. Свежие следы копыт виднелись на грязи. Дакир показал два пальца. За поворотом они увидели двух мужчин, уже спешившихся и делавших вид, будто осматривают копыта передней лошади.

Все остальное произошло очень быстро. Незнакомцы отвели с тропинки своих лошадей налево, в сторону, и стали за них так, чтобы лошади явились как бы живой баррикадой. Бекки проехала и оглянулась на Дакира. Он ехал в десяти шагах позади. В правой его руке, опущенной книзу, был зажат пистолет. Этого не могли видеть незнакомцы.

— О-о! — радостно улыбаясь, как старому знакомому, крикнул торговец, отвлекая внимание Дакира.

И в это время второй, присев на корточки, выстрелил из-под своей лошади в Дакира. Только готовность Дакира к неожиданностям спасла его от пули, так как он мгновением раньше толкнул коня вперед и наклонился к седлу. Торговец выстрелил чересчур быстро, выбросив руку под седлом. Ответные выстрелы Дакира и Бекки почти слились. Торговец упал. Его компаньон попробовал прыгнуть в кусты, но пуля Дакира опрокинула его на землю. Лошади незнакомцев испуганно бросились вперед, но Дакир быстро повернул своего коня наперерез тропинке, преграждая им путь. Лошади остановились, и их поймали.

— Это араб Муса, — сказал Дакир. — Кто бы подумал! Он очень много знал наших секретов. Мы даже не подозревали, что он служил и Коорену. Теперь мне понятны многие наши поражения. А мы ему очень верили!

С помощью лошади он оттащил трупы убитых в лес.

От нервного потрясения Бекки дрожала всем телом, не в силах сдержать нервную дрожь. Впервые она стреляла в предателя. Эрлу и Джиму не придется краснеть за нее.

Не доезжая до кампонга, Дакир привязал захваченных лошадей в лесу, чтобы появление лошадей без всадников не вызвало у жителей кампонга лишних разговоров. За лошадьми должны были прийти верные люди. Они же должны были зарыть трупы.

9

Бекки твердо решила не говорить первая о стрельбе в лесу, чтобы ее не сочли хвастунишкой. Все же первые слова ее, когда она увидела Эрла и Джима, были: «Я только что застрелила предателя».

Обмен разведчицы Анны Ван-Коорен на четырех заключенных американских летчиков и десять патриотов, осужденных на каторгу, делал поездку Бекки в Джакарту излишней. Эрл так и сказал ей об этом. Но Дакир и два индонезийца были иного мнения.

— Вы еще не знаете коварства белых тигров, — говорили они.

Их план сводился к следующему: обмен Анны Ван-Коорен на летчиков и патриотов должен совершиться. Но так как нельзя заранее предвидеть, на что способны американо-голландские военные власти, они предложили взамен Анны послать похожую на нее Бекки, и если обмен произойдет нормально, отослать им настоящую Анну Ван-Коорен. Тогда Бекки может быть свободна.

Эрлу и Джиму не слишком понравился этот план, но Бекки так хотелось, чтобы ее поездка не была бесцельной, она так настаивала, что им пришлось уступить.

Единственное, что смущало Бекки, — это то, что она не знает голландского языка. Но Дакир успокоил ее, сказав, что Анна Ван-Коорен поклонница американской культуры. Она принципиально говорит только по-английски и презирает все голландское. Иногда Анна даже жует резинку, больше из молодечества. Дома она носит малайский саронг или брюки, подражая известной киноактрисе. В дорогу она надевала бриджи, шелковую безрукавку и тропический шлем. Впрочем, Бекки предложили теперь же посмотреть на Анну Ван-Коорен.

— Она здесь? — воскликнула Бекки.

— Она в соседнем доме, — сказал Эрл. — Я поговорю с ней, а вы наблюдайте. Уж если вы хотите быть похожей, то усвойте ее стиль. Вы готовы идти или отдохнете с дороги?

— Нет, я не устала, — сказала Бекки, все еще возбужденная после дороги.

Они прошли в соседний дом, и Бекки через дыру в матерчатой занавеске увидела Анну Коорен. Стройная девушка ее роста, в бриджах, крагах и голубой шелковой рубашке с короткими рукавами и открытым воротом, стояла перед клеткой, где сидела говорящая птица бео. Коорен насвистывала несколько тактов одного и того же мотива. Изумрудно-красно-желто-синий бео переступал лапками по прутику в клетке, клонил голову набок и время от времени насвистывал тот же мотив.

Коорен выпрямилась, громко зевнула, потянулась, потом лениво заложила руки за спину, расставила пошире ноги и, снова наклонившись к клетке, сказала: «Анна Коорен, Анна Коорен, Анна Коорен». Бео послушал и в ответ произнес два слова по-малайски.

— «Анна Коорен умирает в плену, умирает в плену», — твердила Коорен.

— Я бы не сказал этого, — раздался густой грудной голос Эрла. Он вошел в комнату.

Анна быстро повернулась, все так же держа руки за спиной.

— О-о-о! Новое явление?! — сказала она. — Вы избавитель или тюремщик?

— Если вы хотите вернуться к отцу, вам придется написать одно письмо, сказал Эрл.

— Ага! Выкуп! Сто тысяч долларов наличными?