Черный смерч

— Ну и что же? Я не побоюсь сказать об этом во всеуслышание. Не побоялась же я распространять листовки о запрещении атомной бомбы!

— Но признайтесь: вы ведь действовали больше из любви к дяде, чем ради убеждений.

— Пожалуй, вы правы, — созналась Бекки. — Мои политические убеждения не выходили за рамки личных симпатий, но я хотела бы узнать поглубже о программе коммунистов.

— При вашей спортивной азартности вам не к лицу заниматься политикой, вдруг сказал все время молчавший Джим. — Вы сразу же попадете в лапы первому встречному джимену, то есть агенту ФБР — Федерального бюро расследования.

— Я не нуждаюсь в опекунах! — резко ответила Бекки и сердито посмотрела на Джима.

— Мне нравится ваша горячность и жажда знаний, — сказал Гаррис, — но все же вам надо знать, Бекки, что у нас в Соединенных Штатах Америки «агентом Москвы» считается всякий, кто не говорит во всеуслышание, что все зло мира является результатом действий Москвы. — Гаррис помолчал. — Но если вам когда-нибудь придется очень туго от куклуксклановцев, если вашей жизни будет угрожать опасность… Америка не без добрых людей.

— Боже моя! Том, наш старый, милый Том! Он жив! Кто бы подумал! закричала Бекки, протягивая руку вперед.

Гаррис посмотрел в сторону, куда показывала девушка, и увидел старого негра, спавшего в гамаке под деревьями.

— Я думала, что его линчевали и скрывают это, говоря, что он убежал… Том! Том! — радостно кричала Бекки.

— Мисс, — сердито сказал Гаррис, удерживая за руку рвавшуюся вперед девушку, — вы обещали мне молчать!

— Но ведь это Том, Том! Я так рада, что он жив! — твердила Бекки.

А старый Том — это был он — спал, как спят измученные люди, и не просыпался.

5

Бекки, Джим и Гаррис обедали в небольшом деревянном домике. Пожилая женщина молча подала на стол рыбные блюда. Молодые люди были так заняты едой, что уже ни о чем не расспрашивали, и обед прошел в молчании.

После обеда Бекки не утерпела и спросила, как и когда они смогут отсюда уехать.

— Во-первых, ваши костюмы будут готовы только завтра, — сказал Гаррис, во-вторых, — продолжал он, — неясно состояние профессора Джонсона. Все же ему лучше остаться здесь до выздоровления. Будете ли вы его ждать? В-третьих, вам надо выехать на другое шоссе и в другой штат — и чем позже, тем лучше. Пусть потеряют ваш след. А пока ложитесь спать. Вы, Бекки, можете лечь здесь на диване, одеяло, подушки и прочее вам дадут, а мы с Джимом пойдем в другой дом.

Когда мужчины отошли подальше, Джим сказал:

— Чем мы заслужили ваше недоверие? Судьба старика Тома, попавшего в руки расистов, волновала нас не меньше, чем спасение Джонсона, а вы запретили говорить с Томом. Мне непонятна эта ваша странная позиция умалчивания и недомолвок, тем более — после нашего откровенного разговора в пути.

— Ну с вами, Джим, мы перебросились только несколькими словами. Я беседовал с Бекки. Вы очень долго молчали. Я даже забеспокоился, не слишком ли я был разговорчив.

Джим остановил за руку Гарриса и сказал:

— Неужели вы не поняли, что я просто не хотел мешать вашему разговору? А спорить мне с вами было не о чем, так как я придерживаюсь тех же взглядов.

Гаррис положил руки на плечи Джима, повернул его к себе и, глядя в глаза молодому человеку, сказал:

— Быть автором хорошей книги — еще мало для полного доверия к автору. Но я говорил с Джонсоном. Я вполне доверяю вам, Джим. И если я не рассеял ваших сомнений во время обеда, то виной этому моя привычка есть молча… Да и вы не спрашивали, а сейчас я готов удовлетворить ваше любопытство.

— Это не просто любопытство! — резко возразил Джим.

— Вы правы, я неточно выразился, — сказал Гаррис. — Вас интересует, почему здесь Том? Я объясню. Вам, наверное, приходилось видеть безработных? Миллионы их мечутся по стране в поисках работы. Они едут «зайцами» на товарных поездах, на полуразвалившихся машинах, заходят даже к нам. Так попал и Том. Мы не Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, чтобы интересоваться, почему тот или другой лишился работы. У Тома здесь оказался знакомый. В этой глуши тоже есть мужественные сердца. Но если об этом проведают «там», нам несдобровать. Скажите, вы знакомый Бекки или жених? Джонсон сообщил мне, что в доме Стронгов он вас не видел.

Джим рассмеялся, но тотчас же стал серьезным.

— Я отнюдь не жених, — сказал он. — Но вот если бы вы смогли помочь мне, то тем самым спасли бы множество фермеров от ужасных бедствий. Впрочем, это не в ваших силах, а я не теряю надежды, и если… — Джим внезапно замолчал.

Гаррис снял руки с плеч Джима.

— После того как я вывел вас из пустыни, — сказал Гаррис, — спасаю Тома и Джонсона, вы вполне можете положиться на мое молчание.

— Молчание? — воскликнул Джим и поспешно добавил: — Молчание необходимо только до поры до времени. Если мне не удастся принять кой-какие меры, то обо всем этом надо будет кричать во весь голос, чтобы разоблачить могильщиков. Речь идет об оружии, которое прежде всего страшно для самих же американских фермеров.