Черный снег

И началась Великая Война Веселова, которая и продолжалась по сей день. Поначалу Радик понадеялся на разрекламированные средства, типа всяких там "РЭЙД – Мегакиллов, убивающих наповал". Но не тут-то было! Отечественные "стасики", как их любовно зовёт наш народ, "убиваться наповал" явно не собирались. Может быть, какого-нибудь буржуйского слабака-таракана эти средства и могли отправить на тот свет, но наш отечественный таракан, давным-давно мутировавший на дихлофосно-хлорофосной диете, на все эти "Мегакиллы" чихал с высокой колокольни. Радик даже утверждал, что с помощью этих средств они (в смысле, тараканы), похоже, размножаются. Он уверял всех в отделе, что однажды пронаблюдал, как два таракана проследовали прямо на его глазах в коробочку с заморским ядом, который, судя по телевизионной рекламе, должен был истребить зверьков немедленно, пробыли внутри коробочки некоторое время и вылезли наружу уже втроём. Из этого Радик делал вывод, что там у них что-то вроде роддома. Слова Рэма о том, что у Веселова в кабинете "немецкое наступление при Ипре" переводились на человеческий язык следующим образом: несчастный Радик отчаялся справиться с насекомыми при помощи невоняющих иностранных средств массового тараканьего поражения и прибег к какому-то отечественному, проверенному временем средству, очень вонючему, но зато дающему больше шансов на успешный геноцид. Что они вместе с Рэмом и объяснили полковнику, который, естественно, был полностью в курсе Радиковой беды, но, как и всё руководство, каждый раз делал вид, что "священная война" старшего лейтенанта для него новость. Гриб чертыхнулся, пробормотав что-то вроде: "Как всё это не вовремя!…" и предложил в таком случае в качестве места сбора их с Рэмом конуру. Борис пожал плечами: "Да за ради Бога!" и выговорил себе десять минут на приведение кабинета в порядок. Гриб кивнул, соглашаясь и трусцой ускакал на третий этаж. Борис вместе с Юлей и Рэмом поспешил к себе в кабинет.

– Нервничает наш Грибогрызов! – злорадно проговорил Рэм, когда вся троица оказалась в кабинете.

– А чего ему нервничать? – пожал плечами Борис, – Он у нас сошка мелкая, ему-то всё это каким боком?

– Ты не поверишь, – многозначительно сказал Рэм, – Но новая власть оказалась на удивление резвой! Во-первых: освобождён от занимаемой должности наш старшой. Новый начальник Управы должен не сегодня-завтра прибыть из Центра.

– Обалдеть! – пробормотал слегка ошарашенный Борис, – Когда успели?..

– Это первое, что пришло из Белокаменной. Но и это ещё не всё! Меня УПээСовцы знакомые просветили первого, а сейчас вся Контора уже гудит: вот, прочитай, на столе лежит… – продолжал Рэм, кивая на стол, где лежал какой-то список. Борис взял его со стола, быстро пробежал глазами. Ничего особенного, список из полутора десятков фамилий. В большинстве своём – генералитет их профиля, пара министров из оборонки, один армейский генерал-полковник… ещё кто-то… Он посмотрел сначала на так же ничего не понимающую Юлю, потом на Рэма и совсем уж было собирался спросить его, зачем он дал ему эту бумажку и что в ней такого особенного, как вдруг неожиданная догадка с быстротой молнии про-неслась в его мозгу. Он ещё раз просмотрел список и вопросительно посмотрел на Рэма, который был явно доволен произведённым эффектом:

– Ты хочешь сказать, что это…

– Именно. Список так называемого Временного Комитета.

– Но ведь это значит…

– Угу. Это значит, что всё происходящее не обычная клоунада, а самый настоящий переворот. С далеко идущими последствиями. Ребята сам видишь, какие собрались. Ни одного ведущего политика, почти сплошные генералы. Как в Парагвае. Только явно выделенного Стресснера пока, вроде, не вырисовывается. Но то ли ещё будет, – закончил за него Рэм, – Новые указивки, наверное, прибудут одновременно с новым начальством.

– Круто! Поразил, что и говорить, – вздохнул Борис, – Что делать будем?

– Наше дело – котячье. Что скажут, то и будем делать, – махнул Рэм рукой, – Мне кажется, что сверхъестественного ничего не потребуют.

– А вот мне почему-то всё больше и больше начинает казаться, что теперь напротив, от нас потребуют нечто большее, чем просто посещать рабочее место. Ты что, забыл, где мы работаем? – вздохнул Борис.

– Поживём – увидим, – с интонациями законченного фаталиста заметил Рэм, Ладно, давай к совещанию кабинет готовить. Проветрить надо, накурили тут мы вчера, было – хоть топор вешай, до сих пор воняет!..

– Через пятнадцать минут в их кабинете прошло некое действо, которое Гриб торжественно назвал производственным совещанием. Всё прошло как-то смазано, начальство ничего умного или же нового не сказало, видимо, само толком ничего не зная. Основным рефреном начальства был призыв не встревать ни в какие авантюры и поддерживать строжайшую рабочую дисциплину. Гриб раз пять повторил, что никаких новых указаний от новых властей пока не поступало, надо, де, дождаться приезда нового руководства. А пока сидим, прижавши хвосты и ни во что не лезем. Остальное – на общем собрании.