Черный снег вермахта

Шубин сбил замок с двери одного склада и заглянул внутрь. Он увидел сотни две ящиков со снарядами. Глеб взял один ящик, сломал крышку, часть снарядов выложил, чтобы в ящике образовалось углубление. Затем взял немецкую гранату, дернул запал, бросил гранату в получившуюся ямку, а сам опрометью бросился прочь из склада.

Он был уже в дверях, когда сзади раздался взрыв чудовищной силы. Шубина бросило вперед, вынесло из склада. Он покатился по земле, думая только об одном – голову бы не разбить. Но Глебу повезло – он не наткнулся ни на один древесный ствол, даже сознание не потерял. Только шинель изодрал о древесные корни. Взрывная волна отбросила его метров на двадцать. Когда он сел и оглянулся, то увидел, что склада больше нет. Лес вокруг тоже пострадал, многие деревья лежали на земле.

– Ты как, живой? – услышал он голос Мельника. – Вставай, давай скорей уходить. Сейчас все немцы здесь будут.

Мельник был прав: в лесу им больше нечего было делать, надо было уходить как можно скорее. Шубин поднялся и пошел вслед за товарищем. Первые несколько шагов сделал неуверенно, пошатываясь, затем силы вернулись, и он нагнал Петра.

– А ты куда, собственно, идешь? – спросил он.

– На юг, в сторону Синельникова, – ответил Мельник. – Помнишь, что нам тот боец говорил? Что штаб Попова был в центре поселка, а сейчас, скорее всего, его уже выбили оттуда, и он на южной окраине, а может, вообще в стороне. Вот туда я и иду.

Мельник был прав: им надо было держать курс на юг. Они прошли около часа, и перед ними предстало шоссе, которое вело из Лозовой в Павлоград, потом на Синельниково и дальше, к Запорожью. Здесь, на шоссе, они своими глазами увидели последствия внезапного удара немцев по советским войскам. На обочине шоссе стоял наш «КВ» со свернутой набок башней, с открытыми люками, а рядом с ним валялись трупы танкистов. Дальше виднелись две «сорокапятки» и возле них – тела погибших артиллеристов. Как видно, здесь, на шоссе, советские части пытались сдержать напор рвущихся к Синельникову эсэсовцев. Пытались – но это им не удалось. Враг опрокинул советские части и пошел дальше.

Долго задерживаться на открытом месте не следовало. Тем более что стало светать, разведчиков могли заметить, немцы могли появиться в любую минуту. Разведчики пересекли шоссе и двинулись дальше, держа курс на юго-запад.

Уже совсем рассвело, когда они заметили впереди еще один лесок.

– Ну что, пойдем еще один немецкий склад искать? – спросил Мельник.

– Сейчас, днем, найти и уничтожить его будет не так легко, как ночью, – отозвался Шубин. – И вообще, мне кажется, что досюда немцы еще не добрались. А если добрались, то где же тогда наши?

И тут же Шубин получил ответ на свой вопрос. Где-то там, за лесом, открыли огонь орудия. Поскольку оба разведчика могли по звуку определить, какие пушки стреляют, они легко различили, что это ведут огонь немецкие гаубицы. А затем стал слышен и ответ – редкие выстрелы наших «сорокапяток».

– Там бой идет! – воскликнул Мельник. – Там наши!

– Да, это наши, – согласился Шубин. – Слышишь, как редко стреляют? Наверное, снарядов совсем мало осталось. Идем туда! Только знаешь что? Давай возьмем правее. А то мы прямо в гущу боя попадем, причем с немецкой стороны. Наши на нас в таком случае нехорошо посмотрят.

Разведчики взяли правее и двинулись вперед, обходя лесок. К счастью, им опять встретилась складка местности, которая вела в нужную сторону. Они пошли по ней, и теперь звуки боя раздавались слева от них. Так они шли около часа. Вскоре канонада осталась у них за спиной.

– Ну, теперь, пожалуй, можно и влево податься, – сказал Шубин. – Если повезет и нас сразу не застрелят, встретимся с нашими…

Разведчики двинулись в нужную сторону. Момент был крайне опасный. Вообще возвращение из разведки – самая опасная часть операции, они оба это знали. Если только ты не выходишь в заранее согласованную точку, где тебя ожидают товарищи, ты никак не можешь доказать, что ты свой. Не раз случалось, что разведчики гибли при возвращении – или от пуль врагов, или, что гораздо обидней, от выстрелов своих же солдат.

Сейчас на друзей работал их внешний вид. Особенно подходящим был вид у Шубина – его растерзанная шинель никак не походила на форму немецкого полицейского, каковой она когда-то была.

Они шли открыто, хотя слева от них вовсю шел бой и пули то и дело свистели рядом с ними. Но в них пока что вроде бы никто не стрелял. Так они прошли какое-то расстояние, когда увидели стоявшие прямо в поле три десятка танков. Друзья направились к ним. «Сейчас один из танков развернет башню и как даст по нам из пулемета…» – думал Шубин. Но тут люк одного из танков откинулся, и оттуда вылез человек, который показался Шубину знакомым. Только он никак не мог вспомнить его имя. А вот Мельник вспомнил сразу. И, едва увидев этого человека, воскликнул:

– Василий! Это ты? Вот удача!