Чёрный сокол

Специалиста по старофранцузскому он вчера нашел. Не так это и сложно. В Москве можно найти кого угодно. Собственно, это и поисками назвать было нельзя, Олег обратился в МГУ и ему порекомендовали молодого преподавателя с романо-германского отделения филфака, который оказался, чуть ли не его ровесником. Звали специалиста Игорь Петрович, и он согласился посмотреть тексты Горчакова.

И вот теперь, раскладывая полотенца и нижнее белье, находившиеся в последнем узле, Олег думал, как ему лучше поступить? Взять и вот так показать сразу все, он опасался, тем более что там были и загадочные чертежи.

Горчаков сгреб в охапку носки и повертелся на месте, соображая: куда бы их пристроить, потому что в шкафу уже не осталось свободного места. Не придумав ничего лучше, Олег свалил их кучей на книги, которые до этого сложил на подоконник – вышло очень изящно.

– А мы вот так! – сказал Горчаков и задернул занавеску.

Облегченно вздохнув, он включил принтер, заложил в него бумагу и достал из чемодана папку с документами.

Сначала, Олег скопировал лист, на котором было меньше всего текста. Он был верхним в стопке, и Горчаков решил, что это что-то типа вступления или пояснительной записки. Дальше, он скопировал план "сусликовой норы" или пещеры. Олег не собирался его никому показывать. Дело было в том, что в одном из залов пещеры красной тушью была нарисована шкатулка, а под ней имелась длинная надпись. Горчаков хотел узнать: что это? Поэтому он нашел ножницы и вырезал часть листа со шкатулкой и надписью.

– Для начала, хватит, – решил Олег, – а дальше посмотрим: стоит ли показывать остальное, или лучше самому учить старофранцузский.

Переодевшись, Горчаков выгнал машину на улицу, запер дачу и прикрыл ворота. Садовое товарищество "Институтское" располагалось в пятидесяти километрах от столицы, по Ленинградскому шоссе. Сюда не было даже нормальной дороги: от поворота с трассы сначала шел узкий двухполосный асфальт, а затем разбитая, местами присыпанная гравием грунтовка. Поэтому, дачники старались завершить сезон до того как начнутся дожди, чтобы ненароком не увязнуть в грязи. Сегодня было уже восемнадцатое сентября и народу в товариществе практически не было. Проезжая по узким улочкам дачного поселка, Олег заметил людей только на двух участках.

Рядом с закрытыми воротами садового товарищества стоял домик сторожа, которого в данный момент нигде не было видно. Горчаков вылез из внедорожника, открыл ворота, выехал, потом закрыл. Сторож так и не появился. Олег покачал головой, сел в машину и поехал в Москву.

До университета Горчаков добрался как раз к концу последней пары. Он нашел аудиторию, в которой читал лекцию Игорь Петрович и встал напротив дверей у окна. Через какое-то время створки распахнулись, и коридор заполнили будущие филологи. Дождавшись, когда выйдут студенты, Олег вошел в зал. Преподаватель собирал бумаги и складывал их в портфель.

– Здравствуйте, Игорь Петрович! – поздоровался Горчаков, остановившись у стола.

– А, это вы, – поднял голову специалист по германо-романским языкам, – здравствуйте! Принесли тексты?

– Пока только один, – ответил Олег и полез во внутренний карман пиджака. – Вот, – протянул он сложенный листок.

Игорь Петрович сел за стол, развернул бумагу и начал читать сначала про себя. После первых же строчек, он удивленно поднял брови и покачал головой. А дальше его физиономия и вовсе вытянулась.

– Э-э-э... послушайте, Олег Иванович... это... э-э-э... копии с подлинника? Или это просто розыгрыш? Поймите меня правильно, но я не верю, что подобный документ когда-либо существовал. Так что ваша просьба больше смахивает на шутку, – преподаватель строго посмотрел на Горчакова.

А тот даже как-то растерялся. "Что за ерунда? – подумал Олег, – что он там такого вычитал?".

– Игорь Петрович, я не знаю, с подлинника ли я снял копию, но за эти бумаги едва не зарезали человека, – холодно сообщил задетый Горчаков, – и быть может, вы наконец прочтете вслух? Я обратился к вам, чтобы узнать, что там написано.

– Извините, – повинился специалист, – я не хотел вас обидеть. Да, конечно, сейчас прочту.

Игорь Петрович дрожащими от волнения руками разгладил лежавшую перед ним бумагу и начал читать, сразу переводя на русский: