Черный спектр 2

Славка родился спустя десять лет после события, изменившего мир. Для него все истории о том, как люди жили раньше, были сказкой, в которую сложно поверить. Если бы только не останки той цивилизации, применения которым сейчас становилось все меньше и меньше. Многое непонятное из прошлой жизни постепенно погибало, разрушалось, зарастало лесами, разбиралось на стройматериалы. Он еще помнил высокие дома, которые были видны с невольничьего рынка. За четыре года, что он здесь прожил, их разрушили и растащили для строительства домов в безопасных зонах. Необращенные напоминали Славке тараканов, напуганных, суетливых, прячущихся и вредных своей жалкой сущностью. Он мог ходить где угодно, не испытывая дискомфорта, а необращенные — только под защитой излучателей. В случае их поломки они мгновенно превращались в паникующих до безумия существ, теряющих над собой контроль, за что «Черный спектр» по праву забирал их себе.

Когда Славка еще жил с матерью, она рассказывала ему, что излучение из года в год скачкообразно усиливалось. Последний скачок случился за несколько лет до его рождения. Ему предшествовала вспышка, озарившая небосвод, а потом все, кто находился вне безопасных зон, разом исчезли. Человечество еще раз сократилось. Из хорошего, по ее словам, случилось только то, что затевавшиеся военные конфликты разом сошли на нет. Большая часть активного мужского населения, занятая в подготовке к военным действиям, исчезла, оставив после себя груды оружия.

После последнего скачка усиления излучения количество рождений обращенных детей так же скачкообразно увеличилось. Начавшаяся инквизиция против них благодаря действиям родителей, намеренных защищать своих детей, закончилась компромиссом. До десяти лет такие дети жили в отдельных местах с собственными родителями, а потом отправлялись на невольничьи рынки. В таком возрасте они становились опасными и для собственных родителей. Славка не видел свою мать уже два года. Слышал, что она снова родила, и на этот раз его братик оказался «нормальным».

— Эй, Славарь, готовь команду, — в барак, в котором сидел Славка, зашел Трипод, бригадир над бригадирами.

Из-за одноногой подставки, которую он всегда носил с собой и на которую любил опирать свою задницу, его и прозвали Триподом.

— Для чего? — поинтересовался Славка.

— Жареный сказал, что хочет прокатиться по полям, — сухо пояснил начальник.

Жареным звали куратора рынка, а прозвище ему досталось по фамилии, то ли Жарков, то ли Жаркой. Мерзкий толстячок с плеткой, которой он любил охаживать спины тех, кто тащил его экипаж. В то время, когда подавляющая часть людей, даже необращенных, имела проблемы с недостатком веса, упитанность Жареного воспринималась как пощечина всем худым. Он обожал делать вид, что находится при деле, будучи совершенно бесполезной единицей. Зачем его держали на этой должности, Славке было совершенно непонятно.

Для перевозки отъевшейся задницы использовали старый легковой автомобиль. Из него для облегчения веса был вынут двигатель и коробка. Из генератора, работающего от аккумулятора и вращающихся колес, активировался защитный «зонтик». Конструкция считалась надежной, потому Жареный так любил раскатывать в этом экипаже, делая вид, что ему интересен фронт работ.

Славка отправился собирать команду, четверых человек. Кто-то из них надеялся сегодня отдохнуть и набраться сил, но, видимо, не суждено.

— Васька, Пятак, Морда и Жора, на выход! — скомандовал он жестким голосом.

— Ай, что там еще? — произнес Пятак недовольно, потому что Славка его разбудил.

— Жареный хочет посмотреть поля, — коротко объяснил он суть вопроса.

— Пусть идет и смотрит, — Пятак перевернулся на другой бок, демонстрируя нежелание просыпаться.

— Блин! — Славка осмотрелся, увидел у чьей-то кровати ремень, схватил его и врезал по заднице Пятаку. — Подъем, блин, на работу!

Пятак соскочил и принялся бегать вокруг кровати, держась за горящие ягодицы.

— А ты чего сразу лупить, как трус?

Обращенные часто называли необращенных трусами, подразумевая их перманентное состояние испуга вне безопасных зон.

— Я не трус, просто не люблю, когда мои приказы игнорируют. Вы подчиняетесь мне, а не трусам. Живо собирайтесь на работу.

Названные им приятели через пять минут стояли у «гаража», навеса, под которым находились три автомобиля, оборудованных для езды в человеческой упряжке. Славка надел на себя кожаный жилет, защищающий от натирания тела капроновым тросом. Остальная команда сделала то же самое. По их лицам было видно, что на сегодняшний день они строили совсем другие планы.

— Ничего, откатаем этого жирняка и будем свободны весь день, — пообещал Славка неуверенно.

— Ты сколько раз обещал, и ни разу не исполнил, — упрекнул его Васька.

— От меня ничего не зависит. Если бы я распоряжался нашим лагерем, вы бы все лежали в кроватях сутками, а вместо вас работали трусы.

— Трусы работать не смогут, потому что исчезнут. Тут без вариантов, — меланхолично заявил Жора, самый интеллектуальный «конь» в упряжке.

— Тише ты! — шикнул на него Славка.