Черный спектр 2

Свежеобернувшийся напарник побежал быстрее собак. Славка посмотрел ему вслед с презрением, но пониманием. У парня была семья, значившая для него многое, и потому он так желал вернуться к ней и ко всему, что у него было, любыми путями. Желание оставить по возможности все как есть затмевало здравый смысл и оттягивало момент жуткого разочарования. Славка видел в судьбе Ивана только трагедию в любом варианте ее исполнения.

Борис бросил на Славку любопытствующий взгляд, будто хотел убедиться, что отправленный им гончий пошел именно в том направлении, в котором прятались его товарищи. Можно было подумать, что у одноухого руководителя поискового отряда есть свой советник по типу голоса Максима. Это многое бы могло объяснить, кроме одного, необращенный никак не смог вы связаться с теми, кто адаптировался к черному спектру.

Славка дождался, когда Борис отвернется, поднял руки вверх и скрестил их, чтобы дать возможность понять своим товарищам, если они сейчас смотрят на него, что надо бежать. Даже под страхом смерти он поступил бы так же, пожертвовав собой ради спасения остальных. Кажется, его жест не заметил никто из трусов. Они смотрели вслед Ивану, бегущему наперегонки с собаками.

— Ты не побоялся дать ему оружие? — Спросил один из напарников Бориса.

— В нем нет патронов. Если этот дурень окажется тем, за кого я его принимаю, то он не догадается это проверить. — Борис заржал. — Я еще и боек из него вытащил. Он парень ретивый, загрызет если надо и без автомата.

— Видать труханул серьезно. Я его понимаю, не хотел бы оказаться на его месте. — Произнес один из соратников Бориса с тугим луком из многослойной древесины.

— Ты видел, как это легко получается? Каждый из нас может оказаться на его месте. В отношении себя скажу, стреляйте на месте, если обернусь. Таким домой ни за что возвращаться не стану. Все должны знать, что Борис — охотник на тварей, как жил, так и умер, без страха и сожаления. — Борис, больше всех впечатленный своей речью, осмотрел команду и остановился на Игнате. — Что стоишь, урод, бегом в лес за дровами.

Через четверть часа в центре лагеря разгорелся костер. Славка не сводил глаз с того места, куда убежал Иван. Все ждал, когда раздастся выстрел из дробовика. Пока что доносился только собачий лай и тот вскоре затих из-за большой дальности. Ему хотелось верить, что товарищи вовремя убежали, правильно поняв его предупреждение.

Начало вечереть. Потянуло прохладой. Из леса полетели рои мошкары. Подручные Бориса бросили в костер несколько стеблей зеленой полыни, от которой пополз густой белый дым, распугивающий насекомых. Славка, помня просьбу Максима, сидел смирно, в стороне от всех, даже от обращенных, которые делали вид, что тоже не рады его обществу. Их можно было понять, они видели за последнее время слишком много смертей. Любое подозрение в сочувствии беглецу могло стоить жизни.

Поэтому Славка сидел в стороне, смиренно принимая назойливость насекомых и морально возвышаясь над всем, что происходило. Он чувствовал себя свободной личностью, а людей вокруг, боящихся свободы больше всего на свете. Славка и прежде чувствовал в себе стрежень, а побег только закалил его и убедил, что даже ничтожная надежда на обретение свободы стоила того, чтобы ею воспользоваться.

Ему было интересно посмотреть на Ивана вернувшегося ни с чем. А в том, что тот вернется, вместо того, чтобы бежать сломя голову подальше от своих бывших коллег, он не сомневался. Иван был из тех людей, кто мог жить только в коллективе единомышленников, даже творя аморальное, он находил в этом единении себе оправдание. Исторгнутый из коллектива он сразу становился никем, без целей, без смысла, без жизненных сил. У него не было скелета, только внешняя клетка, за прутья которой он цеплялся, чтобы не упасть и не превратиться в бесформенную массу.

Из леса, как будто не за башней, раздался одиночный выстрел. Славка сразу его узнал. Это была двустволка. Вся команда гончих вскочила и кинулась за оружием. Борис бросил на Славку быстрый взгляд, то тот сидел неподвижно, обсасывая стебель мятлика. Чужой выстрел напугал людей Бориса. Они засуетились, начали заливать костер и прятаться за повозками.

— Крутите активнее, твари! — Выкрикнул Борис на своих рабов, засыпающих от усталости у повозок с генераторами. — Прикройте телеги ветками!

Славка не пошевелился, решив, что его команды Бориса не касаются, так как он на особом положении и любое его движение может расцениваться, как попытка бегства. Невольники, бегающие к лесу за ветками, смотрели на него, как на человека, который позволяет себе слишком много, но упрекнуть не смели. Славка отворачивался, когда они пытались передать возмущение его поведением взглядом. Он ждал темноты, помня обещание Максима устроить побег, и даже лег в траву, чтобы ждать было легче.

Неожиданно он услышал голос Бориса.

— Это друганы беглого шмаляют. Привяжите пленника к повозке, лицом в ту сторону, — он указал направление в сторону башни. — Пусть видят, что он у нас в заложниках.