Черный список деда Мазая

Когда Светлана Иосифовна рассказала невестке о сыне Никиты, Юля тут же поняла, по какой причине Нелидов настаивал на бездетном браке. Видно, его здорово напугала история с Женей. Потом Ребятова удивилась совпадению. Надо же, одно время они с Ковалевой играли в одном оркестре, и у Юли сложилось хорошее мнение о Евгении. Но Светлана Иосифовна со слезами на глазах рассказала о лишениях, которые испытывал Сева. Она отчаянно ругала Ковалеву, трагически шептала:

– Подлая баба! Затоптала моего внука! Любимого! Единственного!

Ребятова отнюдь не глупа. Она понимала, что происходит со свекровью. Светлана с огромным трудом привыкла жить без Никиты, и вдруг ей подсовывают заменитель – внука. Как на грех, Всеволод походил на отца, словно близнец. Юлю колотило в ознобе, когда она, входя на кухню, видела там Севу. Ей постоянно казалось: Никита вернулся. Приходилось про себя говорить: «Ау! Юлечка! Спустись на землю! Никита старше! Он в Индии!»

Парень абсолютно не нравился Юле. Светлане Иосифовне хватило невероятной похожести внука и сына, чтобы незамедлительно полюбить Севу. Мать так хотела вернуть Никиту, что довольствовалась обманкой. А Юлию лицо Севы пугало. Парень, которого давно следовало называть мужчиной, казался ей злым троллем, он словно похитил облик скрипача, присвоил себе чужие черты. Иногда Юле хотелось подойти к Севе, пошарить у того на затылке, обнаружить завязочки маски и дернуть за кончики. Ребятова желала увидеть настоящие черты Всеволода. Отчего-то ей казалось, что щеки и лоб новоявленного родственника покрыты язвами, уродливы, мерзки.

Спустя время Юлия стала замечать некоторые несоответствия в рассказах Севы. Светлана Иосифовна, очарованная «мальчиком», съедала любую развесистую клюкву, подсунутую внучком, а на Юлию обаяние Ковалева не распространялось. Она сохранила способность трезво мыслить.

Кабинет Никиты был давно закрыт, но не заперт. Как-то раз, поздним вечером, Юлия пошла в туалет и увидела, что из щели между косяком и створкой рабочей комнаты просачивается тонкая полоска света.

В первую секунду она чуть не заорала: «Милый, ты снова с нами!» – но подавила порыв.

Постояв недолго в коридоре, она осторожно всунула голову в кабинет, увидела на подоконнике горящую лампу и перевела дух.

За год до исчезновения Никиты в квартире сделали ремонт, сменили старую проводку. Не обошлось без ошибок мастера, их исправили. Все, кроме одной. Если включить в кабинете Никиты люстру, то иногда вспыхивает лампа на окне. Казус случается не всегда, примерно раз в месяц. Но вот если люстру выключить, то светильник на подоконнике продолжает гореть. Надо подойти и дернуть за шнурок, свисающий с него. Тот, кто сегодня проник в вотчину Никиты, не знал этой детали. Уходя, он щелкнул выключателем и удалился в полной уверенности, что обесточил все. Днем тонкий лучик в коридоре незаметен, ночью в темноте виден. И кто посещал кабинет?

Юля внимательно осмотрелась и ахнула. Два дорогих полотна на стенах оказались заменены на похожие, но не представляющие никакой ценности работы. Исчезла часть фарфоровых фигурок и кое-какие серебряные безделушки. В доме Нелидовых за последние годы не появлялось новых людей. Никого, кроме Севы.

Сначала Ребятова решила разбудить Светлану Иосифовну, но удержалась. Юля очень любила свекровь и не хотела доставить той даже крохотное огорчение.

Утром она завела беседу про кабинет и услышала от Светланы:

– Юленька, если собираешься устроить в комнате генеральную уборку, пожалуйста, но я не желаю в ней участвовать. И не спрашивай, как переоборудовать интерьер. Я не помню, что там из вещей имеется. Правда, недели две назад я вдруг решила зайти к Никите. Зачем? Я много месяцев туда не заглядывала. Так вот, смотрю на стены, как баран на новые ворота, и думаю: «Кажется, пейзажи тут висели другие». Но ведь это бред! Извини, не помощница я тебе в вопросе уборки. Может, Севочка озаботится? Он меня спрашивал про кабинет отца, а я ему сказала, что мы никогда туда не заглядываем.

Юля откинулась на спинку переднего сиденья и спросила:

– У тебя случайно в машине воды нет?

Я протянула ей бутылку.

– Светлана Иосифовна рассказала мне про свои сомнения по поводу картин.

Ребятова сделала несколько жадных глотков.

– Свекровь свалила все на свою плохую память, а я пошла по квартире и внимательно осмотрела интерьерные безделушки.

– Многое пропало? – с сочувствием поинтересовалась я.

Юлия нахохлилась.

– Беда в том, что я не помню, сколько чего было. Дом под завязку набит вещами. Встала перед сервантом и думаю: вон там статуэтки балерин, немецкая работа восемнадцатого века. Их у нас шесть или восемь? А сколько серебряных фруктовых ваз? Двенадцать? Одиннадцать? Я уж не говорю про книги, библиотека огромная, в ней сплошь раритеты. Лев Яковлевич все собирался каталог сделать, да так у него руки и не дошли. Ну, допустим, не нашла я старинное издание «Домостроя». Помнила, где оно стояло, а теперь там другой том. Ну и гадай себе, то ли книгу украли, то ли свекровь ее почитать кому дала, а назад не получила и забыла.