Черный страж

Ута не помнил своих родителей, и ему в голову никогда не приходила мысль об ином занятии в жизни, кроме служения Одному Богу. Его отдали церкви Ро Арнона новорожденным ребенком; бледная кожа и розовые глаза казались старшим Пурпурным священнослужителям благословением Гигантов, и в день, когда Уте исполнилось шестнадцать лет, он вступил в ряды Черных священников.

Черная церковь рассматривала смерть как священное состояние, ее уважали и боялись во всех ее многочисленных проявлениях. Черные присутствовали при сожжении умерших, и ни одна армия Красных рыцарей не отправлялась в бой без Черного капеллана. Среди простонародья появление их считалось предвестием беды, и недаром, поскольку они служили Одному Богу также в качестве палачей; они были искусны не только в почитании смерти, но и в убийстве.

В отличие от членов других орденов, Уте разрешалось пить вино и спать с женщинами сколько душе угодно; он был благодарен судьбе за то, что состоит в рядах священников, в которых было меньше всего священного.

— Не хочу, Ториан, жаловаться, но я просто подыхаю от жажды, — произнес Ута, когда юноша вышел из комнаты, чтобы принести вина, — а с другой стороны, мы можем поговорить спокойно, пока нас не подслушивает слуга.

— Это мой оруженосец. Я убил его господина на поединке и взял на себя его обучение.

Ута приподнял брови и, помолчав какое-то время, скептически хмыкнул:

— Просто представить себе не могу, на кой тебе сдался оруженосец.

— Должен признаться, он парень неплохой, и я вовсе не рад, что мне пришлось прикончить его хозяина… Однако этот рыцарь был старым дураком. Он просто загнал меня в угол, я не мог позволить ему уйти безнаказанным, — серьезно объяснил Ториан.

Уте нравился Пурпурный священник, однако излишняя щепетильность раздражала его. «Благородные» священники все, как один, чрезвычайно беспокоились о своей чести, и в этом отношении Ториан превзошел их всех. Да, порядочный человек, на него можно положиться в трудную минуту, но плохой товарищ для человека, ищущего развлечений.

— А что такого он тебе сделал? — поинтересовался Ута.

— У нас возник небольшой конфликт, и все, что мне от него было нужно, — это проявление хотя бы минимального уважения. А вместо этого он начал меня оскорблять, и поэтому я убил его в честном бою.

— Для честного боя этот человек должен был быть таким же опасным, как ты… а это мне кажется маловероятным. Ты сказал, что рыцарь был стар, и я считаю, тебе следовало оставить его в покое, — неодобрительно произнес Ута.

— Он был стар, верно, но вооружен мечом, облачен в доспехи и имел претензии на благородное происхождение. Если у него хватило мужества оскорблять меня, то я считаю, что должно было хватить мужества сражаться с человеком, которого он оскорбил.

Ута понял, что дальнейшие комментарии Ториан воспримет как личную обиду.

— Допустим, это справедливо. А его оруженосец, он не затаил на тебя злобу за то, что ты прикончил его бывшего господина?

Ториан покачал головой:

— Рэндалл считает, что рыцарь хотел умереть и я всего лишь послужил орудием судьбы. Я же сказал, он хороший парень.

Ута решил оставить этот разговор и, усевшись на небольшой деревянный табурет, вытащил топор из петли на спине и повертел головой из стороны в сторону.

— Никогда не привыкну ездить на лошади. Мне кажется, эти твари нарочно стараются причинить мне боль всякий раз, когда я сажусь в седло.

Ториан сел напротив и одобрительно взглянул на оружие.

— Хорошо ли тебе служит «Объятие Смерти»?

Ута при упоминании своего топора любовно похлопал по рукояти:

— Я уже довольно давно им не пользовался… но я не сожалею о своем выборе, если ты это имеешь в виду. Сражаться длинным мечом мне почему-то неудобно. Взмахнешь как следует, а тяжести не чувствуется.

Черным священникам разрешалось носить любое оружие, и, несмотря на то что большинство из них были вооружены мечами, иногда служитель смерти выбирал более экзотический клинок.

— Давай-ка отвлекись от поединков и мечей, Ториан, мы еще успеем рассказать друг другу свои истории. Сейчас у меня имеются для тебя приказания, и я хотел бы передать их прежде, чем вернется твой мальчишка.

Ториан нахмурился:

— А разве ты не объяснишь мне, почему именно тебя послали ко мне?

Ута надеялся, что Ториан не станет задаваться вопросом, почему Черный священник бросил охоту на восставших из мертвых.

— Я попросил, чтобы мне дали последнее задание, прежде чем…

Лицо Ториана приняло озабоченное выражение, и он нетерпеливо повторил:

— Прежде чем… что?

— Я обязан явиться в Черный собор в Тирисе после того, как мы с тобой расстанемся. Похоже, моя недавняя деятельность вызвала вопросы относительно моей преданности ордену. — Ута не собирался рассказывать Ториану все, частично потому, что он не хотел вообще об этом думать, но в основном потому, что знал: правда его другу сильно не понравится. — Я знал, что тебя отправили на поиски Черного Стража, и подумал, что смогу тебе помочь. В конце концов, ты один из немногих Пурпурных священников, с которым я могу хоть как-то общаться.