Черный страж

В кресле герцога Эктора сидел человек средних лет с высокомерным лицом, облаченный в богато украшенные алые доспехи. Это был лорд Мортимер Риллион, знаменитый на весь Тор Фунвейр рыцарь. О его многочисленных подвигах рассказывали истории среди молодых людей ро, и его манера держаться произвела на Магнуса впечатление. Что бы он ни думал об этом Красном рыцаре, он не мог не признать, что перед ним настоящий воин. У рыцаря была короткая, тщательно подстриженная борода; проблески седины добавляли ему благородства. Покрытое морщинами лицо загрубело от непогоды, и взгляд у него был жесткий, как у человека, уверенного в своем могуществе.

Слева от командующего сидел одетый в белое с золотом толстый священник Золотого ордена, служившего той стороне сущности Одного Бога, которая была связана с богатством и алчностью. Магнус не узнал его, но ему не понравилось, что этот человек был увешан золотыми украшениями и драгоценными камнями, явно награбленными в сокровищнице Канарна. У священника не было ни доспехов, ни меча. Лицом он напоминал свинью, и Магнус решил, что этот человек — ничтожество по сравнению с рыцарями.

Рядом с Золотым священником стоял седой Красный рыцарь, человек преклонного возраста, но могучего телосложения. За спиной у него висел боевой топор, и Магнус узнал сэра Рашабальда, палача главнокомандующего, который обезглавливал пленных воинов раненов. Он приближался к пятому десятку, но по-прежнему участвовал в сражениях, и его алые доспехи были покрыты зазубринами и вмятинами.

У подножия платформы, в тени, стоял человек ро огромного роста, в черных латах — рыцарь-наемник сэр Халлам Певайн; Магнус хорошо его знал, но не ожидал здесь увидеть. Он не принадлежал к членам Красной церкви, не имел ни земель, ни семьи; его тяжелый двуручный меч служил тому, кто платил достаточно. Халлам Певайн выглядел потрепанным, черные волосы были в беспорядке, борода не подстрижена. Магнус не видел его уже три года, с тех пор как тот нанялся к одному жестокому раненскому военачальнику за много миль к северу отсюда. Певайн был склонен к неоправданной жестокости, подвержен вспышкам гнева, и Магнусу уже приходилось сражаться с ним. Меч, висевший на поясе наемника, нанес раненскому жрецу удар, шрам от которого остался у него на правом бедре, и Магнус знал, что на теле рыцаря осталось несколько отметин от Скельда.

Однако больше всего заинтересовали Магнуса две присутствовавшие в зале женщины. Одна из них — Бронвин, дочь герцога Эктора, к которой Магнус чувствовал большое расположение, — не была связана и скована кандалами, однако ее окружали четыре Красных рыцаря. Обычно девушка ходила в кожаных доспехах, но сейчас она была одета в простое темное шерстяное платье. Она была высокой и стройной, длинные каштановые волосы заплетены в косу. Магнус считал ее необыкновенной красавицей.

Вторая женщина являлась уроженкой Каресии, страны Джаа. Она стояла рядом с командующим и выделялась среди остальных присутствующих. Одежды ее были черными, и татуировка на лице в виде паутины встревожила Магнуса. Он слышал рассказы о Семи Сестрах и мог лишь надеяться, что эта женщина не одна из них. Ему было известно, что волшебницы из Каресии обладают способностью околдовывать мужчин, и он уже встречался с такими женщинами. Рованоко одарил его некоторой способностью сопротивляться колдовству, но все же он считал Семь Сестер опасными противницами.

Вереллиан велел Магнусу остановиться перед возвышением, и теперь его отделял от командующего ряд Красных рыцарей, опустившихся на одно колено перед троном.

— Милорд Вереллиан, вы можете быть свободны, — небрежно махнул рукой Риллион.

— Я хотел бы остаться, милорд. С отцом Магнусом плохо обращались в тюрьме, — громко произнес Вереллиан.

Золотой священник рассмеялся, и рыцари подхватили этот смех, выражая свое презрение к раненскому жрецу. Риллион даже не улыбнулся, он явно не разделял чувств Вереллиана.

— Сэр рыцарь, приказываю вам возвращаться во двор, к вашему отряду.

Вереллиан шагнул к Магнусу и прошептал:

— Приношу свои извинения, отец, мое слово здесь ничего не значит.

Он повернулся к трону, отдал честь, попятился, затем развернулся и военным шагом направился к выходу из зала.

Магнус остался один, безоружный, в цепях, окруженный врагами. Он вынужден был признаться себе: даже если бы ему удалось разорвать цепи, выйти отсюда живым оказалось бы очень трудно. Он внимательнее оглядел зал в надежде найти свой боевой молот Скельд, забытый в каком-нибудь темном углу. Магнус несколько раз сжал руки в кулаки; как не хватало ему сейчас чувства надежности, которое давала обмотанная кожей рукоять оружия. Однако Скельда нигде не было видно, и эти люди, поклонники Одного Бога, не могли знать о его важности. Магнус повернулся к возвышению, выпятил грудь, чтобы все собравшиеся видели: несмотря на то что его взяли в плен, отец Магнус Вилобородый по-прежнему остается гордым уроженцем земель раненов.

Командующий, рыцарь Риллион, заговорил первым: