Черный страж

— Послушай меня, женщина, мне уже приходилось получать серьезные раны, но я до сих пор еще жив, однако помру, если мне придется снова бегать по туннелям. Тебе нужно отправляться на север, а мне нужно найти лекаря; как видишь, сейчас наши дороги расходятся. — Он говорил холодным тоном, словно уже твердо решил про себя, как следует действовать.

Бронвин взглянула на него, пытаясь придумать какое-нибудь возражение, которое бы заставило его уйти из города вместе с ней. Но ничего не приходило в голову. Хасим был человеком умным, обладал развитым инстинктом самосохранения, и она знала: он прав. За свою жизнь ей пришлось видеть мало подобных ран, однако она понимала, что без помощи врача каресианец умрет.

— А потом?.. — спросила она.

— Что значит «а потом»? Говори яснее, женщина. — Глаза его были закрыты, по лицу градом катился пот.

— Я должна найти расщепленное молнией дерево, оттуда двигаться по тропе на запад, а потом? — уточнила она.

Он рассмеялся, но смех сменился кашлем, и в углу рта выступила капелька крови.

— Бронвин, ты хладнокровна, подобно твоему брату. Но сейчас я этому рад. Пересечешь реку, которая служит границей Свободных Земель, а дальше, в нескольких лигах, лежат руины Ро Хейла. Дорога туда занимает две недели, и я не могу обещать, что тебя там ждет теплый прием, но руины эти принадлежат Отряду Призраков. Найди капитана Хоррока по прозвищу Зеленый Клинок и расскажи ему о том, что видела в тронном зале… особенно насчет каресианской волшебницы, не забудь, расскажи все подробно.

Бронвин кивнула и постаралась успокоиться. Одна она могла передвигаться быстро, но без ятагана Хасима и без руки, что держала ятаган, она была уязвима. Бронвин знала, как выбраться из туннелей, и надеялась на то, что Красные рыцари еще не нашли ни пещеру, ни выход во внешнюю гавань. Если они еще ищут ее в переходах вокруг главной башни, у нее остается шанс спастись. Самым трудным делом, она знала, будет найти лошадь; она подумала о конюшнях, расположенных у пристани, — не сгорели ли они во время боя? Если она удалится от города на приличное расстояние, возможно, на одной из дальних ферм ей удастся раздобыть лошадь. Это будет наверняка вьючное животное, не привыкшее к седоку, но ей придется удовольствоваться этим.

— Поторопись, Бронвин. Пока что у рыцарей нет причин пристально наблюдать за северными окраинами, но если они тебя не найдут, то решат, что ты бежала из города. Если они расставят людей с арбалетами на северном крепостном валу, ты не продержишься и получаса, тебя пристрелят или захватят в плен. — У него начинал заплетаться язык, он закашлялся, сплюнул кровь. — Иди, женщина, не раздражай меня своей болтовней.

— Я надеюсь на то, что ты останешься в живых, каресианец, — сказала Бронвин, положив на землю рядом с раненым его кинжал и ятаган.

Она не оглянулась и не услышала ответа, удаляясь по туннелю быстрыми шагами.

Аль-Хасиму, Принцу Пустынь, случалось получать раны и прежде, но он редко оказывался в таком положении, когда найти лекаря было невозможно. Он посмотрел вслед Бронвин, скрывшейся в темноте; он убедил ее в том, что ей удастся покинуть город, однако сам был в этом совершенно не уверен. Эта каресианская ведьма, Амейра, Повелительница Пауков, скорее всего, уже воспользовалась своей темной магией, чтобы выследить молодую женщину, и в таком случае ее схватят через час.

Он сделал все, что мог, чтобы спасти ее, сам чуть не умер, но он многим был обязан ее брату-близнецу и считал его своим другом. Хасим верил, что Бром поступил бы так же, если бы они поменялись местами. И когда он полулежал, привалившись спиной к стене и истекая кровью, ему пришло в голову, что смерть в потайном переходе, в небольшом городе на задворках Тор Фунвейра — совершенно недостойный способ встретить Джаа. Но он улыбнулся при мысли о том, что только что уложил пятерых Красных рыцарей, отделавшись всего парой ран. Они прекрасно демонстрировали свое легендарное боевое искусство на полях сражений, но им не хватало хитрости и коварства людей, которые с детства привыкли полагаться только на свою смекалку.

Отчаяние — сильный стимул к действию… Впрочем, в данный момент, сидя в луже собственной крови, Хасим больше всего сожалел о том, что не сообразил сказать что-нибудь остроумное последнему Красному рыцарю, прежде чем вонзил меч в его мужское достоинство. Хасим гордился тем, что всегда вел себя с определенным изяществом, но сейчас, для того чтобы выжить, ему необходимо было временно забыть об этой своей черте характера.

— Ну, сукин ты сын, давай отрывай свою задницу от пола, посмотрим, как долго тебе удастся остаться в живых, — сказал он себе, уперся руками в стену и медленно поднялся на ноги.

Боль была невыносимой, и при малейшем движении он морщился и охал от напряжения. Хасим давно уже приучил себя терпеть боль, умел переносить ее молча, но сейчас кровотечение еще продолжалось, и он ощущал слабость. Взглянув себе под ноги, он увидел такую огромную лужу крови, что даже пришел в замешательство.