Черный Стрелок 2

– А куда я денусь! – Подполковник сунул список в карман. – Тебе нужна именно звукозапись телефонных разговоров Застенова, или можно обойтись распечаткой?

– Именно звуковая. Это можно?

– Думаю, да. Не все разговоры. Только те звонки, которые шли через подконтрольных нам операторов.

– Годится. А насчет остального?

– Передайте вашим людям: я постараюсь достать все, что сумею. Завтра вечером звоните. Но я бы на вашем месте, Алексей, задействовал и сурьинские связи.

– Задействую, можете не сомневаться. Но я обращаюсь к вам, потому что с военными именно вам проще иметь дело. И дешевле. Андрей Игоревич, вы ведь специально свели меня с Сурьиным, да? – спросил Алеша.

– Это ваш естественный союзник, – ответил собеседник Шелехова. – В настоящий момент – единственный союзник.

– Ваш или наш? – попробовал уточнить Шелехов, но ответа не получил.

– А что Медведев? – спросил тогда он.

– Медведеву не нужны проблемы. Стрельба, война – это ему сейчас ни к чему.

– Выборы?

– Совершенно верно. Не говоря уже о том, что с Хлебаловым он знаком с тысяча девятьсот восьмидесятого и последние пять лет весьма активно с ним сотрудничал. Правда, их нельзя было назвать равными партнерами, но отношения были обоюдовыгодными и вполне могут быть восстановлены. Хлебалов в этом случае отхватит изрядный кусок и прибавит в весе, но и Медведев тоже в убытке не останется. Сейчас у них некоторый конфликт интересов, заключающийся в том, что Медведеву предпочтительнее Сурьин живой, сохранивший часть влияния и ненавидящий Хлебалова. Разделяй, как говорится, и властвуй. А Хлебалову нужен Сурьин мертвый и вся сурьинская вотчина – в наследство. Но в этом конфликте преимущество – за активным Хлебаловым, а не за пассивным Медведевым. Спасибо! – Последнее относилось к официантке, которая принесла пиво.

Подполковник отпил из своей кружки, посмотрел поверх пены на Шелехова и спросил:

– Это была ваша идея – объявить Сурьина мертвым?

– Вы уже знаете? – удивился Алеша.

– Работа у меня такая – знать, – добродушно улыбнулся подполковник.

Издали их можно было принять за отца и сына, в удовольствие коротающих воскресный день.

– Мне хотелось вывести его из-под удара, – сказал Шелехов.

– А кто лежит в морге?

– Курков нашел кого-то… похожего, подгримировали, конечно…

– И где Сурьин сейчас?

– Понятия не имею. Сами же сказали, Андрей Игоревич, что это ваша работа – знать! – Алексей тоже улыбнулся.

– Узнаем, не к спеху. Главное, что у вас, Алексей, теперь есть часть людей Сурьина и часть его связей. Я вас поздравляю!

– Разве не вы это организовали, Андрей Игоревич?

– Я лишь вас слегка подтолкнул. Остальное, Алеша, вы сделали сами. И это очень хорошо, потому что, как я уже сказал, сейчас Сурьин – ваш единственный союзник.

– А вы? – напрямик спросил Шелехов. – А те, кто вас послал сюда?

Подполковник пару минут молча потягивал пиво. Алеша ждал.

– Вы – удивительный юноша, – наконец сказал подполковник. – Большинство ваших сверстников…

– Андрей Игоревич, я бы хотел, чтобы вы ответили на мой вопрос! – перебил Шелехов.

– Вы бы хотели… – Подполковник покачал головой. – Вы, Алеша, напоминаете мне тех молодых людей, о которых я читал в книгах. Тех, кто вместе с товарищем Дзержинским когда-то устанавливал советскую власть…

– Если вы думаете, что мне такое сравнение льстит, то ошибаетесь, – холодно произнес Шелехов. – Я при советской власти не жил, но не думаю, что мне бы она понравилась. Пожалуйста, Андрей Игоревич, о политике – не надо. Сегодня у нас другие проблемы.

– Вы ошибаетесь, Алеша, – подполковник покачал головой. – Наши проблемы и есть политика. Именно поэтому вам придется рассчитывать только на себя.

– И на Сурьина.

– Скорее, это Сурьин может рассчитывать на вас, – уточнил подполковник.

– А вы, Андрей Игоревич, останетесь в стороне?

– Кое в чем я смогу вам помочь, – сказал подполковник. – И есть еще у меня один козырь… Но его я использую только тогда, когда буду точно уверен в успехе. И эту уверенность должны мне обеспечить вы, Алексей. До встречи!

Подполковник одним глотком допил пиво, положил на стол полусотенную и вышел.

И Шелехов остался в одиночестве. Вернее, наедине с собственной кружкой. Пиво в ней было дрянное. И осадок от разговора у Алексея тоже остался дрянной. Мерзкое чувство, что тебя используют, а ты ничего не можешь сделать. Одно утешение: все, что Алексей делает, он делал бы все равно.

Шелехов вдруг испытал острую тоску по тем совсем недавним временам, когда он был просто студентом, просто светским молодым человеком с хорошими манерами и добрыми друзьями…

В дверях бара звякнул колокольчик. Алексей мгновенно обернулся, рука сама нырнула под рубашку, к кобуре…

Ложная тревога. В дверях высился Салават.

– Иду, – сказал Алексей, поднимаясь.

Вялая официантка встрепенулась, подошла к столику.

Две кружки пива стоили шестьдесят шесть рублей. На столе же лежал всего полтинник. Официантка открыла рот… Но клиента не окликнула. Достаточно было одного взгляда на физиономию Салавата, чтобы пропало всякое желание конфликтовать из-за каких-то там шестнадцати рублей.