Черный свет

– Я так понял со слов наших ученых, задействованных в проекте, что лекарство могло получить широкое распространение в определенных отраслях промышленности. Только не спрашивайте, в каких и почему. Этого мне не объясняли, а я не спрашивать, потому что все равно ничего не понял бы. Я – бизнесмен и управленец, а не ученый.

– Кто вам обо всем этом рассказал?

– Абгарян. Кажется, так. Он делал доклад о результатах исследований. Они оказался не-удо-вле-тво-ри-тель-ный.

– «Тонг индастри» связывалась с вами после того, как начались проблемы с «Ультрафиолетом»?

Лунд покачал головой.

– Нет, они пропали.

– А вы с ними?

– Тоже нет. Зачем самому бегать за неприятностями? – добавил экспат, разглядывая окровавленный платок.

– Почему вы решили скрыть от руководства сам факт работы над этим проектом? Ведь с другими заказами было иначе.

– Из-за того, что я узнал о «Тонг индастри». Мне бы не простили, что я связался с подставной компанией. Это могло бы иметь… очень печальные последствия для «Фармасьон». Опасно иметь дела с теми, кого не знаешь. С теми, кто живет в тени.

– Понятно. Кто входил в группу, работающую над «Ультрафиолетом»? Мне нужен полный список.

Лунд пожал плечами.

– Я удалил эти данные. А русские фамилии слишком сложные, чтобы помнить наизусть.

Самсонов выругался про себя: этого следовало ожидать! Ведь знал же, что компьютер экспата чист.

– Скажите хотя бы, сколько всего человек трудились над проектом? – потребовал он.

– Семь.

– Я буду называть фамилии, а вы вспоминайте, знакомы они вам или нет. Я должен знать, кто из этих людей был задействован.

Лунд вялым кивком выразил согласие.

Самсонов начал с первых двух жертв – сотрудников «Фармасьона», которых пытали, затем перешел к Абгаряну, Шварц, Харину, Долинину и Жаркову.

При звуке некоторых фамилий экспат морщился, хмурился, но все-таки кивал.

– Да, все эти люди работали над «Ультрафиолетом», – сказал он. – Семеро.

– А Горштейн?

– Кто?

Самсонов повторил.

– Не слышал о таком. Иногда руководитель лаборатории нанимает людей со стороны, не ставя меня в известность. Поговорите с ним.

Старший лейтенант решил, что датчанин сказал правду.

– Есть что-нибудь, что вы забыли мне рассказать? – спросил он.

– Нет, не думаю. Кажется, мой нос не сломан. Только кровь.

– Мне бы не хотелось приходить снова, – многозначительно сказал Самсонов.

Лунд криво улыбнулся.

Самсонов направился к двери, но прежде чем отпереть замок, обернулся.

– Господин Лунд, я благодарен вам за оказанную помощь. Надеюсь, вы понимаете, что изначально у меня не было намерения вести разговор в подобной форме.

– Я сам во всем виноват, да? – В голосе датчанина сквозила ирония.

– Боюсь, что так, – серьезно ответил Самсонов. – И имейте в виду, что вы замешаны в незаконной деятельности. Понимаете, что это значит?

– Думай, что да. Жаловаться на вас некому.

– Именно. Тем более что нос не сломан.

– Очень надеюсь. Мне скоро, как говорят у вас в Россия, торговать лицом.

– Удачно слетать в Копенгаген, – сказал Самсонов, прежде чем выйти в приемную.

Там он с улыбкой кивнул секретарю.

– До свидания, – пропел тот, провожая его взглядом.

Уже в коридоре до Самсонова донесся звук интеркома.

Никто не пытался его остановить – стало быть, экспат не стал беспокоить охрану. Самсонов беспрепятственно покинул здание «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», сел в машину и выехал с территории компании.

Только теперь он расслабился и дал выход напряжению. Руки слегка дрожали, но в целом Самсонов чувствовал возбуждение: он превысил полномочия, и, если Лунд все-таки пожалуется, его уволят. Тем более что и свидетель у экспата есть – его секретарь. Одна надежда, что датчанин не рискнет связываться – он же понимает, что его могут притянуть к ответу за незаконную деятельность, да и на имидже компании скандал отразится не лучшим образом. При любом исходе его карьере конец.

Нет, он не станет рисковать, тем более что его ждет Копенгаген. Сейчас ему надо прикладывать лед, чтобы вернуть лицу торговый вид.

Самсонов нервно рассмеялся: он поддался порыву, отпустил тормоза и дал выход агрессии, и теперь ему было хорошо. И, как ни странно, легко.

Но все же старший лейтенант был вынужден задать себе вопрос: он поступил так по необходимости или потому что нуждался в чем-то подобном? И не слишком ли просто пришло на ум именно такое решение проблемы?

Раньше Самсонов всегда знал, что применяет силу, чтобы защититься или арестовать преступника, но сейчас задумался. Однозначный ответ в голову не приходил, и это было симптоматично.

Полицейский вдруг заметил, что не включил музыку, как делал обычно, садясь в машину. Он выбрал подборку песен, которая начиналась с композиции группы «Los Lobos» – «El Pistola Y El Corazon».

Постукивая пальцами по рулю в такт, Самсонов свернул на шоссе и влился в поток автомобилей.

На душе уже не было так легко, как несколько минут назад.

* * *

У Самсонова зазвонил телефон. Это оказался Полтавин.

– Ну, как успехи? – с ходу спросил Самсонов.