Черный свет

— Послушай, Юра, ты как будто не слушаешь, что мы тебе говорим, — вдруг обиделся Квач. — Мы же тебе объясняли: мы летим и учимся. А этих систем нашего корабля мы еще не проходили. Вот потому и не знаем.

— Что же будем делать?

— Вот то-то и оно. А тут эта путаница с белковыми запасами. Ведь нам лететь нельзя, если нет запасов питания.

— Наконец, Шарик… — вздохнул Зет. — Что с ним случилось?..

Все некоторое время удрученно молчали. Роботы-доносчики преподнесли явную и очень, может быть, опасную неприятность. Какую, Юрий еще не знал. И, жалея товарищей, но не зная, как им помочь, решил выяснить главное: а что может быть самое плохое и опасное, если на Розовой земле примут сигналы роботов?

— Ничего особенного… — пожал плечами Миро. — Ничего особенного… Дадут команду на возвращение. Вот и все.

— То есть как это… дадут команду? — пролепетал Юрий, и все внутри у него почему-то сжалось еще сильнее, чем от гравитации, даже руки похолодели, а по спине побежали мурашки.

— Очень просто. Как не оправдавшим доверия, — мрачно буркнул молчавший все время Тэн. — Это космос. И если люди в самом начале пути нарушают дисциплину…

Он не договорил. Всем было ясно, что космос — это космос, а дисциплина есть дисциплина. И если ее нарушишь, хорошего ждать нечего. Хоть в школе, хоть в космосе. В космосе, пожалуй, еще и покрепче завернут. Так завернут, что останется только хлопать глазами и робко лепетать: «Я никогда не буду так делать. Я исправлюсь и буду хорошим-прехорошим».

Юрий мрачно усмехнулся: лепетать-то ты можешь сколько хочешь, а вот услышат ли твой лепет или нет — неизвестно. Ведь в школе провинишься, ну выругают, ну в газете протянут, родителей вызовут. Неприятностей, конечно, будет много. Может даже достаться как следует дома. Но учиться все равно нужно, и поэтому в школу все-таки пошлют. А здесь? Вряд ли… Ох, вряд ли…

Люди, которые не сумели приучить себя к дисциплине, в космосе не нужны. Это ясно каждому первокласснику. И будет такой человек лепетать или не будет, в сущности, ничего не изменится. Он не выдержал испытания — значит, доверить ему корабль нельзя. Таков суровый закон космоса. Суровый и справедливый. И сделать тут что-либо уже, пожалуй, невозможно.

В отсеке стояла гробовая тишина. Только в недрах корабля по-прежнему натужно гудели двигатели. Но от этого уже привычного гудения тишина стала еще более полной и еще более гнетущей, потому что все невольно прислушивались к этому гулу и думали:

«Вот сейчас, сию минуту сквозь все глубины и широты космоса прорвется сигнал рассерженной Розовой земли и космический корабль развернется и полетит обратно. И что-нибудь сделать, предпринять будет невозможно, потому что все космонавты еще не проходили всех тонкостей управления кораблем. Они еще не знают всех тайн техники, которой он начинен. Они еще мало, слишком мало учились. Когда-то они потеряли время, и вот теперь оно мстит им. Они нарушили дисциплину, программу полета, а теперь должны будут расплатиться за это».

Все было правильно, и расплата казалась неотвратимой.

Глава семнадцатая Что такое «надо»

И именно потому, что все было правильно и расплата надвигалась действительно неотвратимо, Юрий задумался не столько о себе, сколько о своих новых товарищах. Ему было искренне жаль вначале их, а потом уж себя: ему ведь тоже хотелось как следует попутешествовать в космосе. А если вернут их, то вернется и он.

И тут он со всей ясностью понял, что если вернутся они, то он вернется совсем не туда, куда собирался, — не на свою милую Голубую землю, а на неизвестную, но, по-видимому, очень интересную Розовую землю.

Вначале Бойцов растерялся, потом немного испугался, а затем решил:

«Куда бы я ни попал, что бы я ни увидел и ни узнал — все равно, когда я вернусь на свою Землю, я принесу пользу всем людям, потому что я привезу с собой самое главное, что есть на свете, — новые знания. Такие, каких у нас еще никто не имеет. Значит, дело не во мне. Значит, дело не в том, куда лететь; мне, может быть, даже лучше, если я полечу на Розовую землю. Дело в товарищах».

Да, он всегда был настоящим товарищем и прежде всего думал о товарищах. Наверное, именно это заставило Юрку относиться к создавшемуся положению особенно серьезно.

Прежде всего он, конечно, прикинул, как бы поступил на их месте настоящий мужчина.

Поскольку самым настоящим мужчиной, несмотря на всяческие оговорки, Юрка считал отца, интересно было знать, что сказал бы отец.

Но что могло быть известно настоящему мужчине? Что голубые люди виноваты?

Ладно… Каждый человек время от времени бывает в чем-то виноват. Но иногда он совершает проступок умышленно, а иногда случайно. В этом все и дело… Ошибиться может каждый. И если за каждую ошибку наказывать, так, пожалуй, и наказаний не хватит.