Черный свет

— А ну замолчи, тумус несчастный! Что такое тумус на языке голубых людей, Шарик знал отлично. И поэтому обиделся — ни дураком, ни ненормальным он не хотел быть. Да и никогда не бывал. Поэтому он укоризненно посмотрел на Юрия, словно хотел сказать: "Неужели тебе не жаль товарища? Он же зевает. А я хоть чем-нибудь да помогаю ему. Ты же только орешь. Да еще и оскорбляешь".

Конечно, в другое время и в другой обстановке Юрий понял бы этот укоризненный собачий взгляд, и ему, как и всякому хорошему человеку, стало бы стыдно перед собакой. Но сейчас Юрий был возбужден и деятелен. Происходило нечто невероятное, и ему приходилось думать за всех и решать за всех: Вася зевал. Шарик выл, а Ану явно растерялся. Поэтому он не обратил внимания на этот собачий укоризненный взгляд и крикнул:

— А ну, марш на место! Не крутись под ногами!

Шарик покорно спрыгнул на пол, устроился рядом с крокодилом. Все это он сделал так, будто хотел сказать, что он очень обижен в самых лучших чувствах и если Юре захотелось сорвать на нем свою злость, так пусть он теперь пеняет на себя. Лично он, Шарик, никакого отношения к происходящему иметь не хочет. Его дело собачье: заставят — будет лаять.

Но Юрий уже не мог сдерживаться. Он откровенно рассердился на Васю и, собрав всю свою волю, закричал:

— А ну, прекрати зевать! Нашел время!.. Вася как раз растянул рот в сладкой зевоте. И когда Юра закричал, он вздрогнул, возле уха у него что-то тихонечко хрустнуло, и некоторое время он смотрел на товарища, все еще не закрывая широко открытого рта. Потом закрыл рот и вполне внятно и спокойно сказал:

— Сам не пойму, что со мной случилось. — И тут же икнул: — И спать… ик… не хочется… ик… А все равно… ик…

Вася примолк, словно прислушиваясь к самому себе, и поднял на Юрия растерянный взгляд. Посмотрел и беспомощно, обреченно икнул. Юрий взглянул в его глаза и вдруг резко ударил друга по плечу. Вася вздрогнул и прекратил икать.

— Ничего не понимаю, — сокрушался он. — Может, это оттого, что я когда-то замерзал? Может, у меня с нервами не все в порядке?

— Слушай, брось ты эти нервы, не думай о них! Тут такое дело…

— Да я и сам понимаю, но мне кажется… Вася снова замолк, опять прислушиваясь к самому себе, словно ожидая, что он опять начнет или зевать, или икать. И это ужасно не понравилось Юрию.

— Слушай, ну, прекрати! — взмолился он. — Тебе кажется, а мы врежемся в океанское дно.

— Нет, и в самом деле прошло, — облегченно вздохнул Вася. — Так вот, мне кажется, что Ану выключил всю аппаратуру машины.

— Послушайте, Вася… — возмущенно начал было Ану и стал приподниматься с сиденья.

— Нет-нет, это не нарочно. Просто, когда нас тряхнул черный свет, вы невольно провели рукой по пульту и разладили всю систему. Сами посмотрите.

И они посмотрели на пульт, на россыпь тумблеров, выключателей и кнопок. Они и в самом деле были включены и выключены в полном беспорядке.

Ану побурел — таким становилось его смуглое лицо, когда он краснел, — и стал быстро восстанавливать сбившееся управление. В машине что-то сдвинулось, что-то загудело, и она замедлила свое безостановочное движение все вниз и вниз.

— Послушайте, а что это было? — спросил Вася.

И все поняли его, вспомнив жуткую черную стену, надвигавшуюся на них.

Юрий не совсем уверенно предположил:

— Может быть, цунами…

— Чего-чего?

— Цунами. Это когда в океане случается землетрясение или, можно сказать, моретрясение. Словом, когда в океане происходит извержение вулканов, по воде идет огромная и могучая волна. Японцы называют ее цунами. Она может смыть целые острова и даже города.

Ану покивал:

— Я слышал о цунами по радио. Это действительно жутко — полная тишина, и вдруг неизвестно почему и откуда взявшийся вал океанской воды.

— Особенно ночью.

— Да… И в самом деле похоже на черный свет. Видишь что-то черное, и в то же время оно как будто светится.

— Так это оно светится, — поморщился Юрий. — А черный свет сам освещает.

— М-да… Возможно, в этом разница.

— А ты можешь себе представить, какой на самом деле может быть черный свет? — спросил Вася.

Юрий ответил не сразу. Он вспомнил все, что видел в прошлом, и твердо сказал:

— Могу. Это когда посмотришь на солнце, а потом вокруг. В глазах черным-черно, а в то же время все вокруг невероятное: трава не зеленая, а красная, вода не синяя, а радужная. Ну и все такое…

— Ну, так это когда на солнце… И вообще довольно рассуждать. Нужно действовать. А то мы и в самом деле врежемся в океанское дно.

3

Внезапно машина остановилась и словно затанцевала на одном месте. По окнам, по ветровому стеклу, по прозрачной крыше быстро, извиваясь и переплетаясь, заскользили какие-то странные не то змеи, не то водоросли. На их живых отростках то сужались, то раскрывались, как мелкие цветы, жадные, нервно вздрагивающие присоски.

— Осьминоги! — прошептал Вася.

— Или кальмары! — ответил ему тоже шепотом Юрий.

Опять стало жутко, и Юрий подумал, что Вася снова начнет икать и зевать. Но ничего родобного с ним не произошло.