Черный талисман

Неподвижный Навен лежал на плавающей в воздухе платформе. Все вокруг бело-зеленоватое. Стерильность, мертвая тишина, нет даже запахов. Медленное вращение прозрачного, еле видимого куба, без опоры висящего над грудью старика.

Аго, как и все затянутая в тусклый экранирующий скафандр, гибко склонилась над арестованным:

— Старый… ладно, не будем разрушать его мозг. Вряд ли нужная информация хорошо заблокирована.

Мнемооператоры-полицейские бесшумно и точно вводили программы в допросные машины. Вокруг обритой головы Навена появился ядовито-желтый нимб. На полу, прямо под ногами Аго и Стева, засветился экран. Над ним не надо было наклоняться — достаточно смотреть вниз.

Нэк, еще молодой и загорелый, быстро ходил по пустой, светлой комнате — в те времена люди с маленьким достатком пользовались не мебелью, а полями. Прикоснись к кнопке — и над полом на нужной высоте появятся одна или две розово-прозрачные пластины, начинающиеся от стены… Нэк, размахивая руками, зло говорил:

— Да знаю все! Ни один искусственный мозг не желает порождать сознание, сознание не желает переписываться на него — отсюда и все проблемы. Но наши академические авторитеты — это клинические…

Операторы в отличие от машины догадались, что видят начальный, чисто разговорный эпизод. И сместили луч-вычитчик. По экрану пробежали пятна, а затем на нем осталась только белая пустота. Это компьютер, откорректировав отбор информации, задал максимальный темп извлечения воспоминаний, и их изображения проносились с такой скоростью, что в человеческих глазах слились даже цвета.

Вдруг вместо белизны возникло усталое, уже сероватое лицо Нэка. Оно было еще молодо.

— Навен, ты не должен рассказывать это. Никому! У меня есть идея, и я не отдам ее Империи. Человеческий зародыш нужно слить с «эмбрионом» из глюонных полей. Ребенок будет расти — а второй зародыш почти что спать, увеличивая только свои пространственные размеры. Это второе тело почти невозможно обнаружить… может быть, я говорю сбивчиво, без формул, но идея еще только возникает… Второй зародыш надо будет активировать — но не раньше, чем ребенок вырастет. Причины: мозг должен набрать некий критический объем информации, иначе он не сможет ее приобретать, став киборгом. В суть этого закона я не полезу, слишком долго объяснять, я сам тут все еле-еле понял… При активации поле-«зародыш» сильно меняет свои параметры… превращается в каркас, на который нарастают структуры нового организма… Когда тот готов, каркас поля как бы гаснет, растворяется… Да, первоначальное биологическое тело в ходе этого процесса разрушается… Одновременно с созданием нового организма создается новый мозг, на него переписывается старый… Все идет параллельно, параллельно… Думаю, что что-то подобное можно сделать и со взрослым человеком… Но я пока совершенно не представляю, как связать поле и уже сформированную органику…

По жесту Аго операторы пустили вычитывающую машину в режим полусвободного, ассоциативного поиска. На экран стали проецироваться отдельные образы: какое-то женское лицо, голубое небо, забавные низенькие дома… Наконец операторы дали поясняющую надпись: «Планета, на которой рос экспериментальный киборг, он же сын Нэка Ю. Координаты планеты…»

Аго повернулась к Стеву, пожалела, что не видит его глаз: изнутри скафандр абсолютно прозрачен, но снаружи он — однородное коричневое. Место, где должно быть лицо, не выделено даже оттенком.

— Ладно, нам пока не до этой Земли, Император с ней…

Стев иронически процитировал:

— «И отдал сына своего на воспитание к дикарям неиспорченным…» — Тут же озабоченно добавил: — Но, может быть, эта планета…

Аго нетерпеливо отмахнулась:

— Опять! До сверхсветовых скоростей им еще пара тысяч лет! Трать свою подозрительность на реальное, а то всю ее промотаешь в скачках за химерами.

Отвернувшись от Стева, она преувеличенно дружелюбно крикнула операторам:

— Молодцы! Теперь копайте мотивы Нэка!

Вэл очнулся рывком. Тотчас попытался вскочить — и не смог пошевелить даже пальцем. Он весь словно приклеился к неизвестной поверхности внизу.

Оставалось только проклинать себя и Темную Гвардию.

Вверху и по сторонам — белый, призрачный туман. В теле — память о боли. Вэл теперь знал, что она продолжалась все беспамятство, держала в нем, когда он пытался очнуться. Но сколько это все длилось? Рефлекс восприятия времени был полностью сбит.

Тишина. Свежесть. Легкий терпкий аромат. Надо лежать и ждать.

Он почувствовал, что в комнате кто-то появился — чуть-чуть дрогнул воздух. Возник новый, тоже слабый, немного дурманящий запах. Послышалось легкое дыхание. Над Вэлом склонилась девушка — или молодая женщина? Мягкое тонкое лицо, золотистые волосы, поблескивающая белоснежная диадема…

— Валентин, тебе не надоело лежать?

— Надоело.

— Секунду. — Мимолетная улыбка, искорки в темно-карих глазах. Девушка исчезла — видимо, отошла в сторону. И почти тотчас Вэл почувствовал, что может встать. Но, попытавшись спрыгнуть с края кровати (стола?), наткнулся на барьер силового поля.