Черный Тёть (СИ)

Длинное помещение обрывалось метрах в пятнадцати от входа, перегороженное двустворчатыми воротцами на висячем замке. На них белел распечатанный на принтере листок с надписью «Склад». Слева от узкого прохода тянулся ряд закрытых дверей с табличками: «Бухгалтерия», «Секретарь», «Председатель» и «Комната для совещаний». Справа было всего две двери – наверное, отвели стойла побольше, подумала всё ещё не остывшая Света, – дальняя была прикрыта, и там раздавался невнятный бубнёж и тянуло табачным дымом. Зато ближняя дверь оказалась распахнутой настежь, изнутри доносился мужской голос, тщательно выговаривающий слова:

– Нет, не «Какао»! Диктую по буквам: а о ка ка о эр эм эм… – он запнулся и закончил: – Эн гэ. Нет, не «Кака – во!». Знаете, вам к врачам надо! Психам-терапевтам! Заодно и слух проверите! – Послышался глухой удар. Видимо, говоривший швырнул в сердцах трубку на аппарат. Заскрипели доски рассохшегося ламината, и в дверях появился мужчина лет сорока в костюме и белой рубашке с серым галстуком. На скулах у него горели красные пятна.

При виде девушек, мужчина застыл, потом глубоко вздохнул, выдохнул – Света ощутила какой-то знакомый запах, – успокаиваясь, и произнёс:

– Вы что-то хотели? Акционерное общество «Культурно-коммерческое объединение «Российско-монгольская Международная Национальная Галерея» с радостью предоставит вам…

– Мы в правление, – перебила Света. – Не знаете, где они все?

– А… – мужчина облегчённо перевёл дух.

«Так это коньяк, – Света, наконец, определила запах. – Ну, ничего себе!»

Она иногда заглядывала в Правление и знала, что в начале лета часть помещений сдали в аренду какой-то коммерческой структуре, занимавшейся не то приватизацией земельных участков, не то организацией концерт-туров местных городских бардов по окрестностям, а может, и тем и другим. Кажется, их ещё обокрали. Сотрудники были всегда безукоризненно одеты, вежливы и трезвы. Ни разу за всё время ни один из них не позволил себе даже глотка пива в стоящую жару, несмотря на многочисленные алкогольные провокации со стороны хлебосольных пьяно-добрых дачников, приходивших пополнить многоградусные закрома в магазинчик, расположенный с противоположного торца здания бывшего коровника.

– Их милиция распугала. – Мужчина покачнулся и вцепился в дверной проём. – Разбежались.

– А что случилось? – встревожилась Света, мельком подумав, не связано ли это с чертовщиной, творившейся на её даче.

– Ничего особенного. Просто нас в очередной раз обокрали.

– Как? – ахнула Света. – Второй раз за лето!

Мужчина хохотнул.

– Второй? Если бы! Четвёртый! Пришли утром: ни двух ноутбуков, их только вчера шеф откуда-то привёз, ни чайника, ни даже банок с кофе и сахаром. И пакета с чаем. Только почему-то микроволновку не взяли. Наверное, за три прошлых раза затарились. Да ещё коньяк проглядели, целых две бутылки, которые для особых гостей берегли. Вот и сидим, ни кофе, ни чаю – один коньяк. Его и пьём.

– А что милиция – спросила Света.

– А ничего. Сигнализацию надо, мол…

– Так надо было поставить.

– Так мы и поставили, ещё после второго случая. Хорошо, наверное, ворон пугает. Ни одной тут не видел. Говорят, приехали за пятнадцать минут, а ворам и десяти за глаза хватило.

– Сторожа спрашивали? – не унималась Света.

Мужчина посмотрел на неё и только вздохнул. Света потупилась, поняв глупость вопроса: конечно, спрашивали и, конечно, тот ничего не видел и не слышал. И ничего удивительного в этом не было, если учитывать, что ближе к полуночи тот обычно исчезал куда-то, уверяя, будто обходит ночным дозором вверенную территорию на предмет пресечения беспорядков. Его неоднократно предупреждали о недопустимости такого отношения к работе, грозились уволить, но, во-первых, на его зарплату можно было бы нанять разве что клинического идиота. Или иммигранта-китайца, желающего попрочнее обосноваться в России. Против последнего всегда резко возражал националист-бухгалтер, заверяя, что там, где обосновался один китаец, сразу заводится целый выводок. А во-вторых, и это главное, сторож приходился какой-то роднёй секретарю правления, чем беззастенчиво пользовался. А так, человек он был весёлый и добрый, всегда готовый поддержать кампанию, особенно халявную, по уничтожению градусосодержащих напитков.

– Пойдём, – Оксана потянула Свету за руку, – ничего мы тут не узнаем. Может, и Юлька уже пришла. – Ей были неинтересны чужие треволнения, своих хватало с избытком.

– Идём, – согласилась Света. – До свидания, – вежливо сказала она мужчине.

– А то присоединяйтесь, – предложил тот. – Компания у нас хорошая

– Нет, спасибо.

– А коньяк ещё лучше.

– Мы не пьём, – отказалась непьющая Света, поворачиваясь вслед Оксане, уже шагнувшей было к выходу, но почему-то вдруг замешкавшейся при последних словах мужчины.

– Жалко, – снова вздохнул мужчина, – а такие красивые девушки. Кофе, к сожалению угостить не могу, украли. Он, правда, растворимый был, но хороший. «Карт нуар». Хотя и чайник спёрли. Четвертый уже! Хоть котелок покупай и на костре вари!