Черный тюльпан

– Не на одном Князе все держится. Он без отца – ничто. Максимум, на что он способен, – это перебросить порошок или сырье из Афгана в Москву. А Москва наркотиками уже насыщена под завязку, большую партию героина здесь не продашь, несмотря на то, что есть богатые люди, владеющие ночными барами и клубами, где порошок обычно и распространяется. Князь не может выйти на европейский рынок и тем более «отмыть» баксы – это ему не под силу.

– Этим занимается Августино?

– Да, это его область.

– А твоя?

– Моя? – Валери часто заморгала, глядя на меня невинными глазками. Артистка! – А я шью детские платьица, покупаю памперсы, варю кашку.

– Не можешь признаться?

– Не хочу признаваться, – поправила меня Валери. – Ты ведь сразу все перевернешь с ног на голову. В наших отношениях и без того много проблем. Зачем тебе знать, чем я занимаюсь? Я не убийца, не проститутка – этого, кажется, мужчины боятся больше всего? Рядовой сотрудник фирмы «Гринперос» – достаточно?

Мы снова лежали на полу под пледом, глядя, как по потолку медленно растекается оранжевый отблеск заката. – Валери, скажи, что впереди?

– Все будет хорошо.

– Что такое – хорошо? Новая партия порошка, новый рынок сбыта, новые «окна» на таможне?

Она коснулась пальцами моих губ.

– Нет. Не то. Остался один маленький последний штрих, и я умываю руки. Мы уедем с тобой во Францию или Италию, заживем нормальной жизнью и никогда больше не будем говорить о наркотиках. Будем растить дочь, путешествовать, кататься на лошадях, плавать под парусом… Помнишь, как ты катал меня на яхте в Крыму?

– А на что будем жить, Валери?

– Об этом мы никогда не будем говорить. Деньги есть, и не думай об этом, милый.

– Эта жизнь – она наступит скоро?

Валери приподнялась, встряхнула головой, стянула волосы на затылке тугим узлом.

– Я съезжу на несколько дней к брату в Прибалтику, – сказала она, протягивая руку к креслу, где лежало ее белье, и стала одеваться. – А ты пока побудешь здесь. Тут много книг, тебя будут поить и кормить. Отсыпайся, залечивай раны. А завтра вечером тебя выпустят.

– Но почему я должен сидеть здесь до завтрашнего дня?

– Потому что завтра вечером ты уже не будешь опасен. Я, конечно, не думаю, что ты захочешь помешать мне, и все же… Мало ли что взбредет в твою горячую голову, так ведь?

– А Клементина?

– Клементина поедет в свой маленький замок. И мы поставим точку на всей нашей долгой и грустной истории. И начнем с тобой новую жизнь.

Я смотрел, как она одевается.

– Валери, а зачем тебе была нужна эта встреча? Завершила бы все свои дела, потом приехала бы ко мне в Крым…

– Я хотела еще раз убедиться, – сказала она, надевая белую туфельку и морщась, словно ноге было тесно. – Я хотела убедиться, что не потеряла власть над тобой.

– Убедилась?

Вместо ответа Валери склонилась надо мной, поцеловала, затем взяла со стола радиотелефон, нажала на его панели кнопку и сказала:

– Машину!

На моих глазах она превратилась в деловую жесткую женщину, на лице которой не осталось и намека на сентиментальность. Она вышла из комнаты не обернувшись, словно меня здесь не было.

Глава 34

Сутки я провел в диванном плену. Большую часть времени я лежал, глядя на потолок, пил мартини, гонял по всем программам телевизор и думал о Валери. Точнее, я просто мысленно рисовал ее образ, даже не делая попытки найти логическое объяснение ее последним словам. На душе моей было пусто и уныло. Я чувствовал себя в роли спортсмена, который из кожи вон лезет, чтобы прийти к финишу первым, а когда наконец пересек заветную черту, то увидел, что судьи и зрители давно разошлись, соревнования отменили, и все результаты и достижения уже никому не нужны. И я, обессиленный, ходил вокруг развевающихся на холодном ветру знамен, пустых пьедесталов, сваленных в кучу барьеров и лавровых венков, пиная ногами брошенные на битум нагрудные номера и листы ведомостей.

Поздно вечером следующего дня дверь отворилась, незнакомый молодой господин, вооруженный радиоаппаратурой, молча пригласил меня на выход, проводил вниз и показал на стоящую у парадного входа иномарку.

– Вас отвезут.

Повернулся и молча пошел в офис.

Я сел в машину рядом с водителем. Тот, следуя профессиональному этикету, даже не повернул голову в мою сторону, молча ожидая приказа. Я же молчал, думая о чем-то своем, забыв, что уже свободен, что моей судьбой теперь распоряжаюсь сам. Водитель наконец вежливо напомнил:

– Куда едем?

– Что вы говорите? – вернулся я из мира грез в кабину машины. – Ах да! Надо же куда-то ехать… М-да, если бы я знал – куда.

Водитель сохранял железное спокойствие.

– В любом случае в Москву? – уточнил он и тронулся с места.

Я помнил адрес подруги, у которой мы остановились, но что-то удерживало меня от встречи с Анной. Как только я начинал думать о ней, так сразу накатывала мучительная боль. Разве я в чем-то виноват перед ней? – спрашивал я сам себя. Разве я что-то обещал ей? Я ее предал? Я продался?..

Вопросы плавно переходили в утверждение.

Я попросил остановить у первого попавшегося телефона-автомата.