Черный трибунал

К середине 1998 года карьера бывшего подполковника Советской Армии достигла наивысшей отметки. Под опекой «Центра социальной помощи офицерам „Защитник“ находилось несколько банков, более десятка крупных фирм и за две сотни средних. Люди Миллера участвовали в комбинированных „крышных“ операциях, вроде „охраны“ таможенных терминалов и рынков, участвовали в реализации осетинской водки и продаже проституток на Запад, контролировали бензиновый бизнес, гостиницы и туристические фирмы…

Кроме всего остального, именно он. Немец, придумал поставлять на Запад видеокассеты с интригующим логотипом «Русский секс».

Давний любитель порно, он сразу просек, чего не хватает западному порнорынку. Вложив сравнительно небольшие деньги в производство этих нехитрых фильмов, Немец уже спустя год получил от их продажи колоссальный доход. И конечно же этот доход подтолкнул его и дальше заниматься этим бизнесом. Надо ли говорить, что всех понравившихся ему русских порнозвезд он велел поставлять ему для развлечений.

Владелец уже пяти запасных блатхат, он постоянно трахал на одной из них накачанных наркотиками актрис и манекенщиц, причем обожал фиксировать все эти оргии на видеокамеру. Где хранятся эти кассеты, знал, разумеется, только сам Миллер. Еще он собирал — на всякий пожарный — чужие загранпаспорта, выкупая краденые у щипачей по вполне сходной цене, о чем тоже почти никто не знал.

Еще бы — то, что сделали «вояки» с этими борзыми ребятками, откровенно отдавало садизмом: одного из них, по кличке Муха, люди Миллера похоронили живьем на старом кладбище, сунув его в черном пластиковом мешке под тяжелую могильную плиту. Другого, по имени Равиль, привезли в заброшенный гараж, сунули его непутевую башку в тиски и просто-напросто ее расплющили. Друзья его позже нашли, но что тут сделаешь — мозги — отдельно, глаза — отдельно. Страшно смотреть.

Был еще такой бандит по кличке Волк — так его втолкнули в электролизную камеру на алюминиевом заводе. Только сизый дымок остался от Волка. Жуткая смерть настигла братьев Шадриных — одному в жидком азоте заморозили руки и ноги, после чего медленно отпилили их ножовкой, а то, что осталось от него, бросили в лесной муравейник. Другого связали и бросили в вентиляционную шахту кинотеатра — через несколько дней от него только высохшая оскаленная мумия осталась.

Всеми казнями руководил лично Миллер, каллиграфическим почерком отмечая в своем блокноте, как, когда и за что был убран такой-то. После каждой казни он еще усерднее брызгал на себя одеколоном «Драккар нуар», к запаху которого давно привыкли все работающие на Немца.

Как это ни странно, но на хозяине фирмы, созданной для охраны честных налогоплательщиков от бандитских посягательств, сходились многие концы российской организованной преступности. Немца, а именно под этой кличкой Александр Фридрихович был известен в столице, прочили едва ли не в единоличные теневые хозяева Москвы. Авторитет его был несокрушим, а жесткость решений приводила в трепет не только врагов, но и приближенных. Достаточно было даже беглого взгляда на этого человека, чтобы понять: этот не остановится ни перед чем, этот пойдет по трупам.

Все было бы хорошо, если бы не проклятый кризис. За первые три дня после семнадцатого августа Александр Фридрихович понес на семь с половиной миллионов долларов прямых убытков (косвенные он даже и не считал). За последующую неделю — еще столько же. Выждав несколько дней. Немец принял единственно правильное решение: извлечь из подконтрольных фирм и банков суммы, вложенные для легальной прокрутки, перекинув их на иные операции.

Александр Фридрихович всегда отличался редким качеством оборачивать плюсы в минусы; такие, как Миллер, даже свой проигрыш получают через кассу. А потому, собрав всю наличку, которую только можно было собрать, хозяин охранной фирмы оперативно вложил ее в продукты питания вроде муки, крупы и соли — товары, которые наряду со спичками и керосином традиционно закупаются в России во время любых глобальных катаклизмов.

И не ошибся — за первую неделю сентября Миллер наверстал четверть потерянного. Он вообще никогда не ошибался в расчетах.

Правильно говорят: если в одном месте убыло, значит, в другом прибыло.

Но эта прибыль была временной, сиюминутной. Классический вопрос «Что делать?» не давал жить спокойно; будущее терялось в послекризисном мраке.

Было очевидно: после кризиса в России жизнь больше никогда не будет такой, какой была до него. И уже намечались первые тенденции отката к прошлому.

Бывшие гангстеры, неожиданно лишившись источников легального бизнеса, заявляли претензии на бизнес других бывших гангстеров, таковых источников еще не лишившихся. Провинциальные бандиты, которые, следуя московской моде, еще недавно лелеяли имидж законопослушных дельцов, пересыпали свои бизнесменские костюмчики нафталином, вешая их в шкафы до лучших времен. На смену им вновь приходила привычная рабочая униформа начала девяностых: короткая кожанка»бандитка» и спортивный «адидас».

Все возвращалось на круги своя…