Черный трибунал

Смерть может подкараулить жертву в самых неожиданных местах: на людном проспекте, в тишине офиса, в салоне автомобиля, на станции метро, в постели любовницы, на лестничной клетке, на прогулочном катере, в гостиничном номере, даже в собственной постели.

Смерть настигает человека по будням и в праздники, по утрам и вечерами, днем и ночью. Смерть, если она насильственная и заказная, может появиться в облике почтальона, привокзального нищего, водопроводчика из домоуправления, скромного банковского посыльного, случайного прохожего, таксиста, инспектора ГИБДД, уличного продавца, даже священника, а иногда — и это самое страшное — в облике близкого друга или даже близкого родственника…

Явление смерти всегда непредсказуемо и неожиданно. Ведь смерть — событие, имеющее отношение к любому другому, только не к нам самим.

Так размышлял Максим Нечаев, возвращаясь с первой ликвидации приговоренного.

По предложению Прокурора первой жертвой «Черного трибунала» стал высокопоставленный столичный мафиози Дмитрий Караваев, более известный под кличкой Парторг. Бывший освобожденный комсомольский секретарь, ставший владельцем преуспевающей риэлторской конторы, он уже в начале девяностых собрал под свои знамена вышедших в тираж спортсменов-силовиков и занялся далеко не законопослушным бизнесом.

Бригада Парторга деятельно выявляла одиноких стариков и старушек, имевших несчастье обитать в центре Москвы; после приватизации и переоформления жилищ на подставных лиц квартировладельцы бесследно исчезали, а сами квартиры продавались «на законных основаниях». Бывший комсомольский функционер действовал осторожно и предельно осмотрительно: у него были свои люди в паспортных столах, в домоуправлениях, в отделениях милиции и нотариальных конторах и даже в межрайонной прокуратуре.

По агентурной информации, число жертв «черного риэлтера» перевалило за две сотни, однако привлечь негодяя к уголовной ответственности не представлялось возможным как из-за полного отсутствия свидетелей, так и из-за весомого положения Парторга в ухтомской оргпреступной группировке, в общую кассу которой Караваев делал регулярные и щедрые «членские взносы».

Первое исполнение приговора, как и следовало ожидать, прошло у Максима гладко и без особых хлопот. Он грамотно отследил машину криминального бизнесмена при помощи радиомаяка и, дождавшись Парторга в подъезде, где жила его любовница, Лютый приветливо воскликнул:

— Димка?! Ну, привет, дорогой мой! Ты что, тоже живешь тут?..

Почему-то Лютому запомнился взгляд Парторга, полный искреннего недоумения.

Мог ли в тот момент Караваев предполагать, что этот невысокий сероглазый мужчина, назвавший его по имени, и есть его собственная смерть?

Жирный, огромный Парторг в длинном белом плаще метнулся в сторону, уронив на пол пакет с подарками для любовницы.

— Что такое? Вы… ты… кто ты такой? — пробормотал он.

Лютый быстро шагнул к «черному риэлтеру», ухватил его за рукав плаща и заглянул ему прямо в глаза, отметив странное несоответствие детского личика Парторга с его бульдожьей, квадратной челюстью.

Спустя мгновение короткий оглушающий удар фалангами согнутых пальцев за правое ухо свалил мафиозного коммерсанта на холодный цемент пола. Парторг упал навзничь, а Максим быстро достал из кармана бутылку «Столичной», влил ему в рот чуть ли не четверть, профессионально встряхивая безвольное тело, чтобы жидкость прошла в желудок, затем извлек из внутреннего кармана одноразовый шприц с загодя набранной дозой синтетического яда и вколол жертве микроскопическую дозу под язык. Отсутствие на теле следов инъекции не должно было оставить патологоанатомам никаких шансов.

Оглядевшись вокруг. Лютый вздохнул, вновь взял в руки бутыль «Столичной», щедро полил грудь и лицо Парторга спиртным. Это было сделано интуитивно, исходя из чисто русского менталитета, на случай непредвиденных свидетелей, которые наверняка, учуяв запах спиртного, тут же заметят: мол, дружбан, сволочь такая, пить совсем не умеет, вырубился, гад, придется домой к жене волочь.

Обнаружив в кармане убитого ключи от мини-вэна, припаркованного у подъезда, Нечаев открыл машину, втиснул обмякшее тело на водительское сиденье, захлопнул дверцу, после чего неторопливо двинулся в соседний двор, к темно-серому «форду-эскорту», одной из машин, на которых он последние три дня отслеживал передвижения Парторга…

Через несколько часов из факса в риэлторской конторе «Славянский стиль», принадлежавшей погибшему, выползло послание следующего содержания:

«Именем закона гр. Караваев Дмитрий Владимирович за совершение тяжких преступлений против честных россиян — руководство оргпреступной группировкой, незаконное отчуждение имущества, вымогательства, многочисленные убийства, совершенные с особой жестокостью, — приговаривается к высшей мере социальной защиты — физической ликвидации.

Так как правосудие не способно защитить граждан от бандитизма, мы, честные офицеры силовых структур, вынуждены сами обезопасить наших соотечественников.

Преступление никогда не останется безнаказанным.

ЧЕРНЫЙ ТРИБУНАЛ».