Черный трибунал

— Скажу больше — преступны, — сверкая золотой оправой очков, продолжил Прокурор, непонятно почему воодушевляясь. — С бандитами нельзя разговаривать на их же языке. В конце концов, Россия — демократическое государство, и лишь суд вправе установить вину и меру наказания каждого. Дело в том, дорогой Константин Иванович, что отныне «Черный трибунал» и все, с ним связанное, переходит в компетенцию «КР». Нам известно немало. Но прежде чем поставить окончательную точку, мне хотелось бы получить у вас некоторые консультации.

Глубоко затянувшись сигаретным дымом, Богомолов слушал собеседника, пытаясь понять, насколько тот искренен, но сделать это было решительно невозможно.

Прокурор говорил вдохновенно, эмоционально, и Константину Ивановичу оставалось лишь согласно кивать.

— …да, эти негодяи все правильно рассчитали. Если идея защиты законов противозаконными методами витала в воздухе, почему бы ее не использовать?

Почему бы не создать структуру, которая под видом глобальной чистки общества от мафии не занялась бы ликвидацией тех, кто мешает другим бандитам?

— Имеете в виду Максима Александровича Нечаева? — спросил Богомолов в лоб.

— Имею в виду Александра Фридриховича Миллера и его наемника, Анатолия Ильича Серебрянского, — возразил Прокурор.

— Но ведь… — От волнения Богомолов не находил слов. — У нас есть все основания считать, что Лютый… Кстати, он сейчас в «Лефортове»…

Прокурор взял трубку телефона.

— Где?

— В Лефортовском следственном изоляторе, — суконным голосом сообщил Богомолов.

Вдруг чисто интуитивно он ощутил странное чувство: оно, вероятно, посещает школьника, который, ответив на вопрос учительницы точно по учебнику, в конце концов понимает, что ответ не правильный.

— Алло, будьте любезны, справьтесь в картотеке «Лефортова», есть ли там такой Нечаев М. А., — бросил в трубку Прокурор и, положив ее на рычаг, внимательно взглянул на собеседника. — Сейчас проверим… Абонент не заставил себя долго ждать — спустя несколько минут аппарат зазвонил, и Прокурор, поднеся трубку к уху, выслушал ответ.

— Скорее всего, вы ошиблись, — ласково, но без тени улыбки произнес он.

— В «Лефортове» такого человека нет.

— Но как же… Вы что, за дурака меня считаете? — с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться, воскликнул Богомолов. — Ведь не далее третьего дня…

— Константин Иванович, — Прокурор приложил руку к груди, демонстрируя этим жестом открытость и чистосердечие, — я отнюдь не считаю вас дураком.

Напротив, в моих глазах вы всегда были профессионалом самого высочайшего класса, принципиальным, честным и порядочным офицером. Но ведь ошибаться может каждый!

— Но есть десятки свидетелей! — настаивал Богомолов. — Когда третьего декабря на Кутузовском проспекте ваш Лютый…

— Он такой же мой, как и ваш, — резко перебил собеседник. — Да, я действительно знал бывшего лубянского офицера с таким оперативным псевдонимом.

Это наш человек. Но могу сказать вам со всей уверенностью, — говоривший немного повысил голос, подчеркивая тем самым, что это суть сегодняшней встречи, — какой я обладаю, что к «Черному трибуналу» Нечаев не имеет ни малейшего отношения…

…Разговор и впрямь вышел серьезным. Впрочем, о Лютом больше не было сказано ни единого слова. По версии Прокурора, никакого лжетрибунала никогда не существовало, а был только один, настоящий. Вдохновителем и организатором этой зловещей структуры стал бывший подполковник Советской Армии, известный в Москве «новый русский мафиози» Миллер, а единственным исполнителем — отставной офицер медицинской службы Анатолий Ильич Серебрянский, человек с явными задатками маньяка. На его совести многочисленные убийства столичных бандитов: Караваева на Ленинградском проспекте, Гашим-заде в Сандуновских банях, Галкина и Балабанова в гостинице «Космос», Лебедевского в Ялте, Габунии в «Саппоро» и многих, многих других.

— Но ведь на суде Серебрянский наверняка откажется брать на себя чужие убийства! — не сдавался Константин Иванович.

— Почему чужие?! Кстати, напоминаю: «Черным трибуналом» вообще и Серебрянским в частности будем заниматься мы! А потому из «Лефортова» его придется изъять. У нас, не в обиду ФСБ будь сказано, следственная работа поставлена не хуже.

Богомолов лишь руками развел: мол, как знаете, дело ваше. Я рядом с вами человек маленький…

— А дальше-то что? — осторожно поинтересовался генерал, понимая, что после всего услышанного на искренность рассчитывать трудно.

— Общество встревожено, — подытожил Прокурор. — Эти мерзавцы из «Черного трибунала» нагнали на всех страху. Думаю, по окончании следствия господина Серебрянского следует продемонстрировать общественности, засветить по телевидению. Дать пресс-конференцию в наручниках и под охраной. Надеюсь, вы понимаете, для чего?

Да, Константин Иванович понимал, для чего. Понимал и другое, не менее очевидное: Прокурор и был тем самым загадочным человеком, который, по его давешним подсчетам, и стоял за кулисами происшедших событий.