Черный цветок

Полоза на базаре не было. Может быть, он вернулся к перевозчикам, за городскую стену, где они ночевали прошлой ночью? Есеня добежал до восточных ворот, но, к его удивлению, в городе стемнело, и ворота давно закрылись. И если дома он мог выйти из города, когда ему заблагорассудится, потому что знал десяток лазеек в городской стене, то здесь отыскать их в темноте не сумел бы.

Еще Полоз говорил, что в городе есть постоялые дворы, где можно переночевать; мороз крепчал, и с ночлегом стоило поторопиться. Где могут стоять эти постоялые дворы, Есеня и предположить не мог. Наверное, возле базара. Но возвращаться туда вовсе не хотелось - кто их знает, этих висельников… Может, по ночам они ловят зазевавшихся прохожих и едят?

Улицы опустели очень быстро, одинокие прохожие спешили и шарахались от Есени, когда он пытался спросить, где можно найти постоялый двор. Случайно он набрел на освещенные окна кабака и очень обрадовался, заваливаясь в тепло. Народу там было много - угрюмые, неразговорчивые мужики пили пиво, посасывая сухую рыбку, и Есене показалось, что все они клюют носом: вот допьют - и уткнутся лицом в пустые кружки. Никакого веселья, никакого разгула - негромкие разговоры и скука. Есеня присел в углу недалеко от входа, но его приход не остался незамеченным: как видно, сидели в кабаке завсегдатаи, и появление чужака их удивило.

От тепла сразу загорелись щеки и уши, начали отходить замерзшие пальцы - в это время они с Полозом ужинали, а потом Есеня засыпал, утомленный дневным переходом. Сегодня спать ему хотелось сильней обычного: одно дело - идти по лесу, и совсем другое - гулять по незнакомому городу. Ноги гудели, как и голова, полная новых впечатлений.

Очень хотелось есть, так что и вид соленой рыбешки вызывал спазм в желудке. И тут Есеня с ужасом понял, что у него нет денег. То есть ни одного жалкого медяка. Деньги Полоз держал у себя, и Есеня нисколько не возражал, считая это естественным и правильным. А теперь он не мог купить даже хлеба! А главное - здесь не было родного дома, куда он в случае чего мог бы пойти поесть…

- Чего сидишь? - к нему подошел хозяин кабака, широкий и неуклюжий. - Пить будешь - плати, а не будешь - катись отсюда.

Есеня вздохнул: хозяин не располагал к тому, чтобы попросить его о чем-то. Он машинально поискал на столе шапку, вспомнил, что потерял ее еще утром, и, вздохнув снова, поднялся.

- Понаехали тут, - проворчал хозяин ему вслед.

Лучше бы Есеня не сидел в тепле! После кабака мороз показался ему гораздо сильней, уши зажгло, и заболели пальцы. Ну где же эти постоялые дворы? Может, Полоз ждет его там? А если не ждет? Кто пустит его ночевать забесплатно? Да никто не пустит! Дома он знал сотню мест, где можно переночевать, даже зимой; знал, как пробираться на сеновалы и в чужие сараи. Здесь же он пока ни одного сеновала не встретил, словно ни лошадей, ни коров в городе не было! Молочница ведь откуда-то взялась? Не из деревни же она молоко везет каждое утро!

Есеня долго блуждал по темным извилистым улицам, больше всего опасаясь провалиться ногой в сточную канаву: тогда бы его и погреться никто не пустил. Чтобы хоть немного отогреть замерзшие уши, он натянул на голову платок, надеясь, что в темноте никто этого не увидит - как девка, вот было бы смеху!

Однако, увидев освещенные окна, про платок он забыл и ввалился в нем в полутемное заведение, действительно оказавшееся постоялым двором. Но смеха его вид не вызвал - в маленькой столовой сидели всего несколько человек, не шумели, пили не пиво, а горячее вино и ели из дымящихся мисок что-то аппетитное. И вообще, выглядело все куда богаче, чем в кабаке. Интересно, Полоз собирался ночевать именно в таком месте? Чистом, теплом, с горячим вином и одуряющим запахом жареного мяса?

- Что нужно? - грубо спросил хозяин, тучный и солидный человек, преисполненный чувства собственного достоинства.

- Я… - промямлил Есеня. - Я ищу своего товарища…

- Твои товарищи сюда не заходят, - оборвал его хозяин. - Брысь отсюда, здесь не подают.

- Погодите, может, он здесь меня ждет, его зовут… - Есеня чуть было не сказал «Полоз», но вовремя вспомнил, что Полоз представился Горкуном, а ему велел выдавать себя за его сына. - Его зовут Горкун, мы из Урдии.

- Из какой Урдии? Оболеховских за версту видно. Иди прочь, мальчик. Много вас таких ходит. Понаехали тут. Самим жрать нечего.

Есеня поджал губы и поплелся к выходу. Про платок он вспомнил только на улице - вот почему они решили, что он пришел попрошайничать! В следующий раз надо не забыть его снять, вид и вправду затрапезный. Даже на сапоги не взглянули, а ведь сапоги дороже шапки! Могли бы догадаться, что он не нищий!