Черный Василек. Наекаэль (СИ)

- Инквизиторы обычно работают со слугами. Я проводил инквизицию, а Германн все считал и записывал. – Рихтер вздохнул. – Тяжело без старика, как без рук. – Спутники замолчали, думая о своем. - Жаль, что с нами не отправили Себастьяна. – Рихтер снова заговорил, когда за границей света костра пропала возможность хоть что-то разглядеть, а гул сверчков начал понемногу стихать.

- Папа выпускает его за стены Ватикана только когда проблему нельзя решить менее радикальным образом. – Задумчиво проговорил Охотник. – Знаешь, чем занимаются «уборщики»?

- Устраняют последствия деятельности малефиков, чтобы не смущать мирных жителей. – Уверенно ответил инквизитор.

- Не только. – Охотник вздохнул. – Когда Себастьян берется за дело, обычно остается много трупов… чаще всего, разбросанных по частям. Это тоже смущает мирных жителей, как ты выразился. – Он немного помолчал. - Так что людям типа Артура и его подчиненных приходится устранять последствия. Сам-то он не может… ты понимаешь.

- Из-за того, что он?.. – Рейнальд молча кивнул, глядя в землю. – Как это случилось?

- Проклятие. – Бросил в ответ Охотник. – Ваши уже давно исследуют вампиров, оборотней и прочую нечисть, и какое-то время назад научились готовить тинктуры на основе крови чудовищ. Ничего не слышал об этом?

- Нет. – Инквизитор поправил горящие бревна и оторвал кусок солонины. – Я занимался расследованиями и поимкой колдунов, алхимия и опыты не находятся в моей… зоне интересов.

- Понятно. – Рейнальд сделал глоток из фляги. – Наши организации тесно связаны, инквизитор, и Орден стал своего рода испытательным полигоном для ваших исследований. У нас существует правило: если задание, выполняемое Охотником, непосильно, он может взять одно из проклятий в пользование, для завершения миссии. – Сказав это он нахмурился, прикрыл глаза и откинулся спиной на дерево. Было видно, что слова давались ему с тяжестью. – Обычно это вампиризм или ликантропия. Они очень сильно отличаются: вампиризм дает более слабый эффект постоянно, но от него нельзя излечиться. Охотнику придется до конца жизни терпеть ужасающую жажду крови и испытывать дискомфорт на солнце, но если он выдержит и не сломится под этой тяжестью, то после смерти душа сможет попасть на Тот Свет. – Он сделал паузу. – Во всяком случае, так говорят. А ликантропия позволяет стать неубиваемой машиной смерти, но только во время превращения, в полнолуние. Вместе с тинктурой ликантропии Охотник получает противоядие. Вколов его, можно избавиться от проклятия, но сделать это можно всего раз в жизни: противоядие дает иммунитет если инфицированный превращался не более одного раза. – Он снова замолчал, уйдя в свои мысли. – Однажды несколько Охотников решили предать Орден и сбежать. Карл, Аристарх, Сареф и Себастьян. – Инквизитор удивленно посмотрел на собеседника. – Беглых Охотников тяжело поймать, нас учат скрываться и действовать незаметно с самого вступления в Орден, чаще всего это невозможно. Тогда никто не знал, но за день до этого из хранилища пропала шкатулка с еще не до конца исследованной ликнтропией. Охотники скрылись, и долгое время скитались вместе, пока в один вечер на небо не взошла полная Луна. Беглецы прятались в прибрежном доме, который был давно заброшен. В тот вечер они решили отпраздновать успешный побег: ели, пили, веселились. – Тон Рейнальда принял мистические нотки. – Но Себастьяна с ними не было, он ушел наверх спать, что было в его характере. Они не знали, что там происходит, но, когда Охотники вышли во двор, чтобы продолжить гулять, дверь дома слетела с петель, а из-за нее за ними понесся огромный, жуткий зверь. – Он сделал еще один глоток, отставил флягу в сторону и принялся устраивать себе место для сна. – Себастьян втерся в доверие к беглецам, но не смог предотвратить побег в Ордене, и принял решение убить предателей. – Говорил он через плечо. – Так поступают со всеми, кто сбегает из Ордена… ну, почти со всеми. И можешь поверить, чудовище с навыками Охотника это самый жуткий противник, с которым ты можешь встретиться в жизни. Тогда не существовало противоядия от ликантропии, его изготовили позже, из крови самого Себастьяна. Но прошло слишком много времени, и он остался оборотнем навсегда. Когда он вернулся в Орден и обо всем рассказал, Папа вынес ему личную благодарность, и оставил при себе как самого верного и могучего воина. Вот и вся история. – Он с облегчением закончил говорить, улегся на кусок мешковины, который еще вечером нашел в повозке, завернулся в плащ и подвинулся ближе к костру.

- Удобно тебе так, на земле? – Спросил инквизитор, забираясь в повозку на сложенные шкуры.

- Привык. – Односложно ответил Охотник.

- Слушай, - со вздохом продолжил Рихтер, глядя в небо, - ничего личного, но я тебя подозреваю.

- В чем? – Поинтересовался Рейнальд.

- В том, что ты помог Завулону сбежать в тот день в Ломеионе.

- Черт, я принес его голову тебе в руки и едва не умер. Что мне нужно было сделать еще? – Со смехом, сорвавшимся на кашель, поинтересовался Рейнальд.