Черный вдовец

Ей очень хотелось верить, что все окружающее – сон. И бело-серо-рыжая кошка, внезапно поменявшая расцветку и породу на бирманскую, и незнакомый обшарпанный город, и вонючие агрессивные бомжи, разговаривающие по-немецки, и этот странный мужчина в черном… Почему-то было ужасно досадно, что мохнатая собака вот так легко пошла к нему на руки. От нее удирала, а к незнакомцу – пошла. А ведь он, между прочим, куда опаснее бомжей: выше, явно здоровее, шире в плечах и взгляд убийцы. Не просто же так бомжи от него рванули, теряя тапки.

О великий Ктулху, давай я уже проснусь, а?..

Ктулху не откликнулся. Ринка не проснулась.

Наверное, потому что не спала, как ни ужасно было в этом себе признаваться. И на глюки не похоже. Совершенно. Слишком все четко, ярко и достоверно. И к тому же больно. Чертовы бомжи ее несколько раз задели, и хорошо, если она не заразится от них какой-нибудь местной гадостью! А этот, чтоб ему икалось, стоял и смотрел! Мерзавец!

– А вы, мефрау, поправьте одежду и следуйте за мной, – велел незнакомец с глазами убийцы и едва заметно усмехнулся, мазнув взглядом по выставленному вперед зонту.

Скотина. Самоуверенная аристократическая скотина!

– Кто вы такой и какого черта вам от меня нужно? – опустив зонт и задрав подбородок, потребовала она ответа по-немецки, благо язык крайне подходящий для высокомерного хамства, и мысленно поблагодарила бабулю: не зря с четырех лет дрючила внучку языком предков. Вот и пригодилось.

Где-то в животе ворочался холодный комок страха, но Ринка изо всех сил его игнорировала и подогревала в себе злость: нельзя показать аристократической скотине страх, шансов на спасение вообще не останется! Их и так кот наплакал… нет, не думать об этом! Злиться и держать спину!

– Ах, нас же некому представить, мефрау, какая досада, – аристократ насмешливо скривил узкие губы. – Герцог Людвиг Пауль Бастельеро, некромант, полковник безопасности.

Ринка чуть не заржала. Истерически. Но невероятным усилием воли сдержалась. Она что, попала в любовный роман? Герцог, мать его, некромант! Полковник! С ума сойти, не встать! Интересно, антагонист или герой-любовник? Если верить внешности – антагонист. Чернявый, нос орлиный, глаза антрацитовые и убийственно холодные, держится а-ля Ужас Подземелий Северус Снейп, и вообще ощущение от него, как от айсберга. Ледяное.

Не дрожать, кому сказала! Спину прямо, челюсть вперед, стали в голос.

– Агриппина Ланская, – получилось не совсем как у бабули в гневе, но тоже ничего. Сойдет. – Вы не ответили, что вам от меня нужно, герр Бастельеро.

– Для начала, мефрау Лааска, спасти вас из беды. – В глазах, опушенных длинными и густыми, на зависть фирме «Л’Ореаль Париж», ресницами, мерцала откровенная насмешка. – Идемте, мефрау. Или вам так понравилось местное общество, что вы желаете познакомиться с ним поближе? Это несложно устроить.

– Пожалуй, воздержусь, – так же холодно и насмешливо ответила Ринка, едва подавив дрожь от вставшей перед глазами картинки: надвигающийся на нее щербатый бомж с ржавым ножом.

– Ваше благоразумие не может не радовать, мефрау.

Герцог, некромант и полковник галантно предложил ей локоть. Правда, эта галантность больше походила на издевку пополам с научным интересом. Особенный интерес вызвали ее руки. Что ж, пусть рассматривает. Маникюр она делала всего лишь позавчера, так что стыдиться нечего.

Да и страх немножко отступил. Не зря бабуля говорила: если боишься, держись победительницей и сама себе поверишь.

Она положила подрагивающую руку на сгиб герцогского локтя, словно делала ему великое одолжение.

Герцог хмыкнул и двинулся прочь из подворотни.

– У вас на родине все так одеваются? – спросил он через пару шагов.

– Только те, кто может себе это позволить, – она скопировала его интонацию. – Значит, вы – маг? Наверное, очень могущественный?

Мгновение ее спутник молчал, а потом рассмеялся. Искренне и весело. Антагонистам так смеяться не положено.

– Могущественнее некуда, – ответил он, отсмеявшись. – Похоже, у вас крайне длинный и острый язычок, мефрау Лааска.

В его голосе послышалась явственная угроза, в животе снова зашевелился комок страха.

– Ну что вы, ваша светлость, я – сама скромность. – Ринка потупила взор.

Прямо перед ее глазами оказались замызганные джинсы и перепачканные грязью и ржавчиной кроссовки. Да уж, есть над чем поржать их светлости.

– Вот и отлично, – ответил некромант, выводя ее из подворотни на улицу. – Скромность и послушание вам весьма пригодятся…

– Заче… – начала было Ринка, но ее прервали разноголосые вопли и топот.

Мимо них пронесся насмерть перепуганный и окровавленный оборванец, а из-за угла вслед за ним выскочили преследователи. Целая толпа размахивающих палками, камнями и ножами горожан такой же пролетарской наружности.

– Держи вора! Повесить гада! Руки оторвать!.. – орали и мужчины, и женщины.

Ринка замерла на полуслове и невольно прижалась к некроманту. Он тоже остановился, пропуская толпу мимо, а потом…