Черный вечер (сборник)

— Если считать за эталон голос Дикона в «Блудном сыне», то голос на второй кассете очень к нему близок, а на третьей не имеет ничего общего.

— А где же юмор?

— На четвертой кассете. Голос идентичен эталону, значит, он им и является.

На первую кассету записан «Блудный сын» с Джеймсом Диконом, на вторую — дубляж Дональда Портера, на третью — сцена из «Ярости», записанная в среду, когда Уэс совершенно расклеился и для съемок больше не годился.

Ну а на четвертой? На четвертой — проба Уэса, сцена из «Блудного сына», которую он так бесподобно скопировал.

* * *

Крейн пропал. Конечно, с такой игрой звездой уже не стать. Что там говорить, его и в эпизоды не возьмут. Я время от времени ему звонил, но никто не брал трубку. А если что-то случилось? Нет, нужно проведать парня.

Как только появилась свободная минутка, я поехал к нему в каньон. Молодые наркоманы исчезли, у покосившегося дома стоял один мотоцикл. Поднявшись по ветхим ступенькам, я постучал и, не получив ответа, открыл дверь.

Жалюзи опущены, в доме полумрак. Пройдя холл, я услышал тяжелое дыхание. В комнате справа кто-то есть!

— Уэс?

— Не включай свет!

— Дружище, я о тебе беспокоился!

— Не включай...

Но я не послушался и от того, что увидел, чуть не подавился рвотой.

Уэс сидел, развалившись на стуле. Вернее, не развалившись, а растекшись. Тело разлагалось, щеки прогнили до зубов. На полу — зеленая лужица, в комнате пахнет гнилью.

— Лучше бы я пошел на гонки, верно? — сквозь зияющую дыру в горле просвистел Уэс.

— Боже, почему ты мне не сообщил! — зарыдал я.

— Сделай одолжение, выключи свет. Думаю, я заслужил покой.

Мне столько нужно ему было сказать, но слова будто застряли в горле. Сердце разрывалось от жалости.

— Думаю, об уговоре лучше забыть... Нашей команде конец...

— Могу я чем-нибудь помочь? Только скажи, все сделаю!

— Оставь меня...

— Уэс, дружище...

— Уходи, жалость мне не нужна!

— Ну зачем ты так? Я же твой друг!

— Именно поэтому ты выполнишь мою просьбу и... — зияющее горло снова засвистело, — уйдешь.

Я стоял в темноте, прислушиваясь к жутким хлюпающим звукам.

— Тебе нужен доктор!

— Мне уже ни один доктор не поможет. Пожалуйста...

— Что?

— Уходи, тебя никто не приглашал!

Минуту я не знал, на что решиться.

— Хорошо.

— Люблю тебя, братан.

— Я тоже тебя люблю!

На дрожащих ногах я вышел на улицу, и у машины меня вырвало. Казалось, запах гнили навсегда поселился в одежде, коже и волосах.

* * *

На следующий день мы поехали к нему вместе с Джилл. Он исчез, я так и не узнал, куда.

* * *

А вот как закончилась его карьера. Таланта больше нет, одна решимость осталась.

Видите ли, спецэффекты стоят дорого, ради экономии студии готовы на что угодно.

«Нашей команде конец», — сказал Уэс, и позднее я понял, что он имел в виду. В фильме «Зомби из ада» он снялся без меня и в титрах упомянут не был.

Помните Белу Лугоши в его последних картинах, где режиссеры пытались сыграть на старом успехе «Дракулы»?

Так вот, по сравнению с Уэсом старик Бела просто красавец.

«Зомби из ада» имел шумный успех, мы с Джилл едва достали билеты и весь фильм, не стесняясь, глотали слезы.

Чертов город! Все только о деньгах и думают.

На экране под оглушительный хохот зрителей Уэс врезался в красавицу-блондинку.

И его полуистлевшая челюсть отваливалась.

Оранжевый для боли, синий для безумия

«Orange is for Anguish, Blue is for Insanity» 1988

В 1986-м, через год после публикации предыдущего рассказа, я принял решение, которое удивило всех и больше всего — самого меня. С 1970-го я преподавал литературу в университете Айовы и прошел путь от помощника преподавателя до профессора. Преподавать мне страшно нравилось, ведь общаться с талантливой молодежью — одно удовольствие. Целых шестнадцать лет я не представлял свою жизнь без университета, но однажды утром проснулся и понял, что больше не могу совмещать две профессии. Сколько себя помню, работал без выходных и праздников. Чтобы закончить рассказ, приходилось вставать чуть свет и засиживаться за полночь. Преподавать здорово, писать еще лучше, но сколько можно жечь свечку с обоих концов? Решение принято, и осенью 1986 года я ушел из университета.