Черный веер королевы Изабеллы

Рюкзак! Девушка нащупала между сухими травинками свою вещицу и с облегчением вздохнула – все на месте. Ее напарница даже не пошевелилась от сонных криков, продолжая тяжело сопеть на своем месте.

Обида на нее у Файки прошла, и девушке даже стало ее жалко. Вот так всегда, надолго ее не хватает, попыхтит, насупится, а через час уже схлынет горькая злость, и снова полна сочувствия и желания помогать всем подряд. И теперь ей было жаль Ольгу, которая много часов просидела на старой даче, в духоте закрытого наглухо помещения. Как же она, наверное, перепугалась, оказавшись запертой на старой даче. Недоверчивая к людям женщина наверняка решила, что Фаина бросила ее и уехала отдавать добычу в качестве выкупа, поэтому вела себя так сурово, не проронив ни слова благодарности.

От раскаяния горячее ощущение стыда залило изнутри, запылало на щеках, закололо иголками по всему телу. Фая подползла поближе и, не зная, как загладить свою вину, подвинула побольше сена к спящей женщине, потом соорудила себе такую же лежанку рядом и вытянулась снова с облегчением.

Осталось совсем немного ждать электричку, сейчас четыре часа ночи, и уже через час начнется рассвет. Главное – не проспать подъем солнца, чтобы пробраться между домами незаметно от любопытных взглядов сельчан.

Девушка легла поближе к товарке и снова закрыла глаза, вдохнула сладковатый аромат. Как же чудесно здесь пахнет, если бы только не колючие стебельки, которые то и дело впиваются в кожу, щекочут везде, куда получилось пролезть…

Над ухом что-то зашуршало, и Фаина, едва погрузившись в тонкую дремоту, снова подпрыгнула в испуге – это не стебельки ее тревожат, это мыши! Она уже протянула руку, чтобы потрясти спящую соседку, но рука промахнулась и схватила пустоту. Ольги не было рядом.

С трудом девушка разлепила тяжелые ото сна ресницы. Худенькая фигурка товарки застыла в лунном свете, льющемся в треугольник открытого пространства под крышей. А в руках у нее лежал черный веер королевы Изабеллы.

С хрустом, который Фая во сне приняла за мышиное скрежетание, женщина повернула ручку, и оттуда хлынул ей в ладони поток блестящих камней. От их сияния по сеновалу разлилась россыпь отсветов, разорвав темноту, словно скопление звезд. Их великолепная игра шокировала девушку, она вытянула руку и прошептала, потрясенная находкой:

– Оля, это же драгоценности королевы Изабеллы! Мы нашли их!

На звук голоса женщина повернула голову. Впервые за трое суток на ее остреньком личике сияла улыбка. Только она мгновенно исчезла при виде проснувшейся Файки. Ольга резко вдруг прыгнула вперед, и мерцающие всполохи бриллиантов сменились глухой темнотой.

– Ох, ох, угорела ты от солнца, что ли, вчера. Ну, давай, приходи в себя!

В лицо девушке полетел фонтан водяных брызг. Фая подскочила и заозиралась вокруг.

Обрадованная председательница с облегчением выдохнула и опустила стакан с водой:

– Очнулась. А я уж думала все, пора Зорькина звать. Что за напасть каждую ночь. То профессор лежит с разбитой головой, то приезжая теперь избитая.

– Где, где Оля? Где веер? – растерянно крутила головой девушка.

Но старушка развела руками:

– Какой веер? Это привиделось тебе все. Наверное, удар получила солнечный, жара ведь стоит за тридцать градусов. Про веер профессора это я тебе вчера рассказывала, вот тебе и привиделось. А на сеновале ты одна лежала. Я с утра погнала скотину в стадо и вижу, нога торчит. Поднялась наверх, а тут ты! Лежишь бледная, мокрая вся, и не растрясти тебя. Кое-как в чувство привела, пришлось вот и водичкой окатывать. Это ты вчера перегрелась на солнышке с непривычки, да еще без платка. А потом упала, может, или об балку ударилась. – Женщина постучала по толстой основе из бревна, что удерживала навес, разделяя пространство. – Вон какая шишка на пол-лба. Болит голова?

– Болит. – Файка нащупала на лбу огромный пылающий от боли бугор.

– Знатно припечаталась, – посочувствовала хозяйка. – Я-то раньше тоже об него вечно втыкалась, сейчас-то привыкла уже, десять лет, как сарайку соорудили мне. Тебе бы в больничку, красавица. Ты бледная, как от смерти вырвалась. Давай спускайся, я тебе помогу.

С трудом Фаина спустилась по деревянным перекладинам вниз. В голове от каждого движения шумело, мысли тяжело плыли в болезненном мареве.

– Рюкзак вот у меня твой, держи. – Старушка сунула ей в слабые пальцы знакомые лямки.

Девушка спохватилась и начала лихорадочно шарить внутри. Веера не было. Неужели ей все вчера приснилось? Ольга, поток сияющих драгоценностей.

Старушка обиженно поджала губы, по-своему поняв ее тревогу:

– Не трогала я твою сумочку и не брала ничего, не имею такой привычки. У нас не как в городе, лишь бы гадость сделать.

– Извините. – По щекам вдруг сами себе потекли крупные слезы. – Я не из-за вас, даже не думала. Просто мне один человек… – От рыданий она уже не могла говорить, всхлипывания и горький стон перехватили горло.